Убедившись, что Энрика не услышит разговора, Рокко негромко сказал:
– Ты что задумал, а?
– Жениться. А почему тебя это смущает? – Как же сильно хотелось Рокко одним ударом сбить с его лица улыбку! А лучше не одним…
– Потому что ты нашел единственную девушку, которая тебе на пушечный выстрел не нужна, вот почему.
– Ну, зато я ей нужен, – пожал плечами Гиацинто. – У тебя все?
– Нет, не все. – Рокко покачал головой. – Если думаешь, это тебе игрушечки, как в наших с тобой делишках, то жестоко ошибаешься. Узнаю, что она несчастна, – тебе конец. Понял?
Гиацинто изменился в лице, теперь лоб его прочертила складка – как у отца в минуты гнева.
– Тебе сколько повторять, чтобы про наши дела в Вирту – ни слова? – прошипел он, оглядываясь.
Рокко что есть силы сжал в кармане стеклянный шарик:
– Ты меня не пугай, жречонок. Нечем. Позаботься лучше о том, чтобы стать хорошим мужем. А еще лучше – отступись. И все будет замечательно, у всех нас.
Складка на лбу Гиацинто разгладилась. Губы изогнулись в отвратительной ухмылке, от которой Рокко передернуло.
– Что ж, я прислушаюсь к твоим словам и самым тщательным образом их обдумаю. Спасибо за беседу, Рокко. Желаю счастья в новом году.
– Счастья, – буркнул Рокко, провожая взглядом кружащуюся такую нелепую, невообразимую пару. – Мне и в старом неплохо было. Шел бы ты, со своими пожеланиями…
Часы над площадью пробили десять раз, и родители потащили домой разыгравшихся детей. Рокко, насвистывая, направился в домик с надписью «Коньки» – подсчитать прибыль. По всему, колдун должен быть доволен. Хотя он и без того сейчас явно не грустит.
Минуты тянулись, как мед, а час пролетел незаметно. Вот и одиннадцать. Энрика с недоумением смотрела на циферблат. Может, сломались? Но нет – вот доносится с площади бой больших часов. Раз, два, три… Одиннадцать ударов насчитала.
– Пойдем, пожалуй? – Герландо поднялся из-за стола с небогатым угощением и повлек за собой Агату.
Праздничный ужин прошел в напряженном молчании. Да и что в нем было праздничного? Три куриных крылышка? Все, что смогли себе позволить.
– Удачи тебе, дочка. – Агата склонилась над Энрикой, поцеловала ее в макушку – больно уж низко наклонила та голову, и лица не увидеть – и шепотом добавила: – Не бойся ничего. Ты станешь прекрасной женой, и все у нас будет замечательно.