Родители удалились наверх, в свою спальню, а Энрика все сидела, водя пальцем по столу. Внутри все сжалось, заледенело. Кажется, тронь кто – взорвется, рассыплется.
Энрика сорвалась с места, подбежала к оставленной в музыкальном классе скрипке, схватила ее, подняла смычок – и замерла. Тихо. Ни звука в ночи. Зачем все портить, зачем мешать людям, нарушать покой? Рука со смычком опустилась. Поникла скрипка.
– Рокко был прав, – прошептала Энрика. – Я уже сдаюсь…
Захотелось плюнуть на все и бежать, бежать к нему, согласиться и связать жизнь с человеком, которого, по крайней мере, понимаешь! Только вот ноги никуда не побежали. Они понесли Энрику обратно за стол, к окошку, смотрящему в снежную ночь. За окошком – дом Лизы Руффини. Скоро она выйдет оттуда и направится в церковь. У нее – свой путь. У Энрики – свой. Она его сама выбрала и отступать не собирается!
Энрика сложила руки на столе, опустила на них голову и закрыла глаза. Чтобы успокоить мятущееся сердце, попробовала представить будущее. Месяц-другой, конечно, привыкать придется, осваиваться. Жить в доме Моттолы… Бр-р-р! Представить страшно, но ничего. Шаг за шагом – а там и само все покатится.
Придется как-то угодить свекру. Перестать морщиться и плеваться при виде его толстой морды. Улыбаться миленько, слова говорить правильные, в церковь каждый день ходить, да молитвы честно читать.
Уж из дома-то семью точно не выгонят, это ж скандал на весь город! Каких бы новшеств Фабиано ни придумывал, а за родню тут всегда крепко держались. И если кто родственника обидел, тому не поздоровится.
Пока Энрика слабо представляла, как именно собирается вернуть музыку в город. Знала лишь одно: нужно заставить Фабиано полюбить музыку! Если Гиацинто почему-то нравится ее игра, то и ему понравится!
«Нравится ли?» – задумалась Энрика и вспомнила утреннюю встречу с женихом. «Уже пиликаешь?» – спросил он. Разве так говорят, когда нравится, когда… когда любишь? Словно воочию увидела она Гиацинто, в его неизменном пальто, за которым, как иногда кажется, – какая-то сплошная порода, а не человеческое тело.
«Увидишь ты его человеческое тело, – подумала вдруг Энрика, да таким мерзким мысленным голосом, что сама содрогнулась. – Может, уже сегодня». Только лишь попыталась вообразить брачную ночь – в глазах сделалось темнее, чем на улице.