Сквозь стиснутые зубы Энрика застонала. Ну почему все должно закончиться именно так? Это ведь ошибка! Она объяснит Нильсу, что ничего такого не сделала. Нет, Нильс – только палач. Тогда попросит встречи с Фабиано. Он ведь жрец Дио, он не допустит казни невинной души!
Стучат все громче. От ударов дверь начинает потрескивать. В панике Энрика заметалась по столовой. Куда спрятаться? Что делать?!
Торопливо заскрипела лестница.
– Иду, иду! – хриплым со сна голосом кричит отец. – Ну что там, в самом деле?
Энрика, затаив дыхание, остановилась у окна. Последняя безумная надежда. Если они не ворвутся в столовую тотчас…
Щелкнула задвижка, отворилась дверь.
– Синьор Маззарини, – спокойным голосом говорит Нильс, – волей Дио ваша дочь признана виновной в разврате и приговорена к смертной казни. Прошу вас оказать содействие правосудию.
– Свидетельствую! – привзвизгнул Ламберто. – Энрика Маззарини обречена смерти, и доказательством тому – черная метка на ее руке. От Дио не спрячешься, Дио не обманешь! Где она?
– Энрика? – растеряно пробормотал отец. – Что за чепуха? Она… Она вышла замуж, какой разврат?
– Энрика Маззарини не вышла замуж, – терпеливо пояснил Нильс. – Синьор Маззарини, прошу вас, соберитесь. Давайте найдем вашу дочь, и пусть она покажет запястье. Если на нем действительно есть черная метка, вы не вправе требовать иных доказательств.
– Да ты…
Какая-то возня, звуки борьбы. Отец вскрикнул.
– Это тяжкое нарушение, – крикнул Ламберто. – Все будет…
– Ничего не будет, – оборвал его Нильс. – Никто ничего не видел. Синьор Маззарини, где находится спальня вашей дочери?
– Должно быть, наверху, – недовольным голосом ответил Ламберто. – Внизу у них мастерская и музыкальный класс.
Шаги – уверенные и робкие, громыхающие и шаркающие. Застонала, заплакала лестница. К ни о чем не подозревающей Энрике Маззарини идут ее убийцы…
Стоп! Энрика словно очнулась. Это же она – Энрика Маззарини! Она – здесь! И если это – не шанс, предоставленный Дио, то что тогда?
Ступая на цыпочках, Энрика беззвучной тенью выскользнула из столовой, проникла в прихожую и едва подавила крик. В тускло освещенном прямоугольнике дверного проема застыла фигура человека с карабином. Он смотрел прямо на нее.
Закрыв рот обеими руками, Энрика упала на колени. Вот и все, вот и кончено. Человек двинулся к ней, держа оружие. Половицы прогибаются под коваными сапогами. Закрыть бы глаза, да не получается. Не слушается тело больше.