***
Не останавливаясь и ни на что не обращая внимания, Иезекииль продолжал стремительно идти по широкой, сплошь покрытой трещинами и ямами мостовой, по обеим сторонам которой, подобно призракам минувших дней, высились руины белокаменных зданий, прежний облик которых демон помнил слишком хорошо.
– Неужели, это действительно то самое место? – невольно подумал Иезекииль, случайно бросив свой взгляд на остатки того, что некогда было прекрасным кварталом сотни магических башен. – Неужели я и вправду очутился в том самом городе искусств и науки? В городе белых башен и огромных библиотек? В городе вечного смеха и золотого света…
Размышления демона, грозившие в любой момент переполнить его разум, вдруг стихли, а сам он тут же остановился и замер на месте, скованный ощущением чьего-то незримого присутствия, которое немыслимым образом порождало в его сознании чувство вины, давно позабытое Иезекиилем.
И вот, не в силах больше бороться с этим вновь вернувшимся чувством, он начал медленно обходить лежащие вокруг него руины, пока наконец не отыскал то, что вызывало в нём смятение.
– Знаешь, а ведь ты последнее, что я ожидал увидеть здесь, – произнёс Иезекииль, а затем слегка наклонился вперёд и с грустью посмотрел в зелёные, широко раскрытые глаза демона, наполовину погребённого под грудой белых камней. – Однако кажется, что все мы рано или поздно должны в чём-нибудь ошибиться. Не так ли?
Сказав это, Иезекииль слегка улыбнулся, а затем медленно вытянул вперёд свою правую руку, которую тут же объяло алое пламя.
– Знаешь… мне действительно жаль, что всё так закончилось, – немного помолчав, заговорил Иезекииль, вновь обращаясь к бездыханному телу, некогда бывшему его близким другом, имя которого, так же как и название Безымянного города, уже давно стёрлось из памяти Иезекииля, – и поэтому я потрачу ещё немного своих сил на то, чтобы ты наконец стал свободным…
И словно повинуясь этим словам, пламя на руке Иезекииля резко вспыхнуло с небывалой силой, а затем мгновенно перекинулось на лежащего среди камней демона, который в ту же секунду обратился в пепел. И хотя весь этот ритуал не занял и трёх мгновений, после его окончания Иезекииль ещё долго стоял на месте, безмолвно взирая на могилу одного из самых преданных ему друзей и вспоминая о прошлом.