Но вскоре демон снова вспомнил об истинной цели своего визита, после чего тут же начал озираться по сторонам, пытаясь вновь увидеть ту чёрную пирамиду, что всё это время служила ему своеобразным маяком.
И хотя эти поиски не отняли у Иезекииля много времени, добраться до самой пирамиды оказалось для него трудной задачей, ибо весь оставшийся до неё путь оказался погребён под грудами камней и погасших световых кристаллов, что издревле освещали все демонические города.
Но в итоге, стоя уже непосредственно перед небольшими и прежде сокрытыми магией вратами, ведущими внутрь чёрной пирамиды, Иезекииль был отчасти рад подобным трудностям и с радостью преодолел бы их вновь, лишь бы только избавиться от того гнетущего чувства страха, что вновь пробудилось в его сознании и теперь сопровождало его повсюду.
И даже когда Иезекииль наконец-то ступил в длинный, залитый зеленоватым свечением коридор, который вскоре приведёт его прямо к последнему обитателю Безымянного города, страх в его сознании не растворился до конца, а только усилился, что ещё не раз поможет демону в его начатом пути.
***
Медленно идя по длинному, абсолютно пустому коридору, что одиноко протянулся внутри безжизненной Чёрной пирамиды, Иезекииль неспешно собирался со своими мыслями и пытался привести себя в норму.
Однако сейчас лишь эхо его собственных шагов да усиливающийся с каждой минутой страх могли ужиться в его сознании, из-за чего Иезекииль вскоре бросил все эти попытки успокоиться и вместо этого начал думать лишь о своём пути сквозь коридор, который, по ощущениям демона, должен был вскоре закончиться.
Но в итоге увлечённый нахлынувшими на него мыслями Иезекииль даже не сразу заметил произошедшие вокруг него изменения, и лишь усилившееся в несколько раз эхо его собственных шагов помогло
Иезекиилю снова восстановить связь с реальностью, которая вдруг развернулась перед ним в виде огромного, восьмиугольного зала, стены, пол и потолок которого были полностью покрыты сияющими рунами, вырезанными из огромных кусков малахита.
Впрочем, несмотря на всю представшую перед демоном красоту, нечто неправильное и в то же время очень знакомое было в ней. Нечто, что взывало к Иезекиилю с такой силой, что смогло в итоге побороть даже укоренившийся в его сознании страх.
– А ведь я помню это место, – спустя несколько минут раздумий, впервые за весь свою путь произнёс он, а затем быстро направился к одной из восьми стен. – И понимаю суть его работы… ровно как и его истинное предназначение.