Однако, когда стало казаться, что ещё пара мгновений и все эти эмоции достигнут своего пика и выплеснутся наружу, полумрак зала вдруг резко прорезала узкая полоса света, в котором медленно появился последний участник собрания всех глав демонических домов.
Итак, новоприбывший двенадцатый участник собрания был высок и почти на голову превосходил всех сидящих за столом. Облачённый в свои иссиня-чёрные одежды, закрывающие практически всё его тело, а так же подчёркивающие его неестественно бледную кожу и длинные, доходящие до пояса волосы цвета серебра, он неспешно шёл к столу, мрак вокруг которого теперь постепенно сгущался.
– Ты заставил нас ждать, Верон, – нарушая уже ставшую обыденной тишину, произнёс скрипучий голос сразу же после того, как двенадцатый занял своё место среди собравшихся.
– Леарн, друг мой, ты прекрасно знаешь, что наш создатель не очень-то пунктуален, поэтому давай оставим эту тему, – после ранящих слух звуков, исторгнутых до этого его предшественником, голос Верона прозвучал подобно музыке и мгновенно смог слегка успокоить собравшихся.
– Да и к тому же, – немного помолчав, продолжил тем временем двенадцатый. – Мне нужно было о многом подумать, прежде чем идти сюда.
Последние слова, каким бы тоном они ни были произнесены, вновь накалили обстановку в зале, поняв это, Верон впервые улыбнулся, обнажая свои белые, треугольные зубы.
– И чего же теперь хочет от нас создатель? – вопросил вдруг новый голос, медленно возникший из ниоткуда и при этом невольно заставляющий всех собравшихся снова прийти в относительно спокойное состояние.
– Шарона? – спустя несколько мгновений раздумий и сомнений, заговорил наконец Верон, голос которого, прежде размеренный и спокойный, дрожал сейчас от еле сдерживаемого гнева. – Но, как это возможно? Ведь я же слышал, что ты погибла от руки какого-то безумца, проникшего в твою обитель пару дней назад…
И, сказав это, демон тут же попытался хоть как-то успокоиться и вновь прийти в норму, однако, как только он произнёс своё последнее слово, мрак неподалёку от него вдруг резко расступился, после чего крохотный огонёк, вспыхнувший, как оказалось, на кончике изящного пальца Шароны, неспешно осветил её прекрасное лицо, на котором красовался лишь один единственный и едва заметный шрам.
– Увы, брат, до тебя дошла лишь часть правды, – с наигранным сожалением в голосе произнесла тем временем демонесса, гася при этом единственный источник света и вновь погружаясь во мрак.