— Упрямый, однако, какой, — качала головой Дарья Алексеевна.
— Шейхи все такие, — поддакнул кто-то ей.
— Им можно, — сказал третий, — они в бриллиантах и золоте купаются.
— Давайте не будем разводить бедлам, — прикрикнул Павел Аркадьевич и для пущей острастки долбанул ладонью по столу. Все разом замолчали. — В общем, Любочка, — взглянул он на меня, — мне позвонил мой близкий друг Александр, который ответственен за размещение высокопоставленных гостей, и попросил прислать ему кого-нибудь с превосходным знанием арабского.
— Меня? — ахнула я.
— Да. Ты лучшая студентка на всем факультете. Не бойся, мой этот товарищ обещал, что тебе хорошо заплатят.
— Да я и не боюсь, но...
В глубине души боялась я очень: ответственность-то колоссальная. А что, если этому престарелому шейху качество моего арабского не понравится, и погонит меня в три шеи. Опозорюсь ведь на весь универ.
— А раз не боишься, то и отлично! — обрадовался декан. — Тогда ноги в руки и поезжай в гостиницу «Тысяча и одна ночь», шейх Аль-Абади там поселился.
Я на ватных ногах поднялась. Может, не надо? Хотела крикнуть я. А потом подумала? И чего я струсила? Ведь уже не раз подрабатывала переводчиком и всегда успешно. Подумаешь, какой-то шейх! Да я хоть для самого Гаруна Аль-Рашида переводчиком буду!
Уже в дверях я остановилась и вдруг замерла.
— Я не могу, — сказала я.
— Как это — не можешь? — не поверил своим ушам декан.
— А концерт как же? Я там пою и танцую…
— Концерт после сессии, успеется, — махнул рукой Павел Аркадьевич.
— А репетиции?
— Ты и без репетиций все можешь, — заулыбалась Дарья Алексеевна, и остальные, кроме Петуховой, начали ей одобрительно поддакивать.
— Ну, все, беги. Шейх ждет, — скомандовал декан.
Я открыла дверь и снова обернулась.
— Так сессия с завтрашнего дня начинается!
— А сессию мы тебе автоматом закроем, — отрезал декан.
— Так профессор Егоров не поставит, — с сомнением сказала я.
— Поставит, можешь быть уверена.
И я поняла, что ради автомата у Егорова можно не только переводчиком поработать, но и тысячу и одну сказку рассказать старенькому шейху.
К сожалению, я не знала, что, вместо нарисованного воображением толстого семидесятилетнего Гаруна Аль-Рашида, шейх Саад ибн Мухаммад Аль-Амади окажется молодым, дерзким и совершенно сногсшибательным нахалом.