Мороженое оказалось так себе, как и мысли, кружащие в голове. Их, в отличие от надоевшей сладости, выкинуть оказалось сложней. Наконец, устав бороться с самим собой, он уселся на лавку и вскрыл пакет, выданный секретаршей. Внутри оказались билет на самолет, зачетка, студенческий, банковская карта и телефон — на душе снова сделалось тяжело, и Илья понял, что к этому ощущению как-то придется привыкать.
Он заметил Майю еще в терминале. Подавив желание броситься навстречу, отступил, прячась в толпе. До посадки было достаточно времени, чтобы взять себя в руки и войти в самолет с холодным разумом и трезвыми чувствами… Впрочем, кого он обманывал — за прошедшую неделю ему ни разу этого не удалось, а сейчас, за каких-то полтора часа…
И все-таки он справился: когда объявили посадку, поднялся на борт абсолютно спокойным, когда увидел Майю, на лице не дрогнул ни один мускул, а когда сел на свое место, которое по «удивительной случайности» оказалось соседним, и вовсе казался себе скалой. Айсбергом величиной с небоскреб.
Майя почти не изменилась — все та же невероятная улыбка, те же огненного цвета волосы, только взгляд осторожный, таким она всегда смотрела на незнакомцев. От понимания того, что он, Илья, для нее теперь и есть незнакомец, на душе стало холодно и пусто. Загнав это чувство подальше, он произнес:
— Привет.
— Привет, — ответила Майя. Мелькнула надежда, что вот сейчас она узнает, радостно воскликнет: «Илья!» Потянется обнять… Но вместо этого она представилась, улыбка потеплела ровно настолько, чтобы продемонстрировать дружелюбность.
Илья представился в ответ, приказав себе не реагировать на эту отстраненность и, утихомирив эмоции, уселся в кресло. Должно быть, что-то его все-таки выдало.
— Тоже не любишь летать? — спросила Майя. Илья кивнул. — И я не особо. Но у меня есть леденцы, — она извлекла из рюкзака пестрый шуршащий пакетик. — Будешь?
Отказаться Илья не смог, он любил лимонные леденцы, Майя всегда покупала их для него, когда они вместе куда-нибудь летели.
Он открыл свой рюкзак.
— Махнемся? — он протянул ей точно такой же пакетик, только не желтый, а оранжевый.
— Ух ты! — обрадовалась она. — Мои любимые, апельсиновые!
Мелочь, рефлексы — Илья тоже купил свои леденцы по привычке. Этот ритуал обмена сейчас ничего не значил, а маленький росток надежды стоило бы вырвать с корнем, вот только сил на это не нашлось.