Знобящий студенистый снег.
И житель здесь прозван гураном.
Чалдонской земли человек!
Мы к этим границам России
Корнями навек приросли.
Не каждому в мире по силам
Быть жителем нашей земли…
Живем мы в извечной тревоге
С языческих древних веков.
Остроги, остроги, остроги.
Да зоркие вышки постов!
Что можно из ссыльного выжать
Средь этих дождей и снегов?
Да разве б смогли они выжить
Без наших гуранских хлебов!
На нашей земле добывая
Свинцово-убойный металл.
Бродяга, судьбу проклиная.
Как в песне поется, бежал!
Крамольники, вольные души.
Едва доходили сюда.
И сотнями гибли от стужи.
Гураны здесь жили всегда!
И край мы родной защищали
С молитвой: «Господь нас спаси!»
Мы свой «Капитал» изучали
В серебряных копях Руси…
Не мы под ружейные дула
По этим острогам прошли.
Но были еще караулы
Вдоль рек забайкальской земли!
И помнят, конечно, издревле
Чубатых и смуглых солдат
Болгарские Шипка и Плевна.
Высокие горы Карпат.
Легенды про войны и бури
Гураны доныне хранят.
Защитником был Порт-Артура
Мой прадед – казак из бурят!
Гураны из белого стана.
О вас я судить не могу…
И красные роты гуранов
Под Спасском на белом снегу…
И тридцать седьмые, как раны.
Как кровь на осенней стерне!
А сколько погибло гуранов
В последней – надеюсь войне!
Над степью бурятской бураны.
Знобящий студенистый снег.
И житель здесь прозван гураном.
Чалдонской земли человек!
Рассказ партизана
«В мутных зарослях болота
Третьи сутки мы лежим.
Кроет немец с миномета.
Гарь. Разрывы! Смерть и дым!
Лейтенант, мальчишка длинный.
Весь разбух, к воде припал.
В первый день осколком мины
Был убит он наповал…
Мы отходим дальше, дальше.
Рядом воду рвет фугас.
И на странном этом марше
С каждым днем все меньше нас.
Репродуктор глуше, глуше
Вслед хрипит из темноты.
Бьют из пушек. Вот и суша!
Партизанские посты…
По весне, в начале мая.
Время вспять во мне идет:
Не Берлин я вспоминаю -
Лето… Сорок первый год…»
Ночной вокзал
За день загнанный, утомленный,
Почивает люд городской…
В сонно-синих огнях неона
Хрипло дышит вокзал ночной!
В этом месиве тускло-пестром
Спят студенты, учителя,
Спят колхозники, спят медсестры,
И – солдаты, смяв кителя…
Спят на сумках и чемоданах
Работяги-отпускники,
Спит семейство смуглых цыганов,
Расстелив свои тюфяки!
На ступеньках средь шума, гама,
Еле втиснувшись в крепдешин,
Дебелая рыхлая дама
Ловко лопает беляши…
Да обмахивается платочком -