Но мои опасения были напрасны. Ярослав собрался, и тренировка
шла своим чередом. Начались спарринги. И чем больше побеждал мой
сын, тем тревожнее мне становилось.
Столько агрессии было в его жестах.
На Константина было больно смотреть. Напряжённое, постаревшее
лицо и сжатое в пружину тело. Вот-вот бросится вниз,
стремительный.
Защищать?
Он жадно ловил каждое движение Ярослава. А под конец, мне
казалось, напрягал те же мышцы в моменте, что и сын, как бы
соучаствуя с ним в тренинге.
Когда ребята пошли переодеваться, я встала и, тронув застывшего
Константина за плечо, пошла встречать сына.
Ярослав подошёл к нам сосредоточенный. С заострившимися скулами
и выдвинутым вперёд подбородком.
– Здравствуйте, Константин Игоревич! – слёту обратился мой сын и
тут же повернулся ко мне.
– Мама, помнишь, папа договаривался с тренером о летнем лагере?
Нужно подтвердить наше участие.
Я в первый момент растерялась. Пётр Васильевич действительно
договаривался о ежегодном посещении Яриком летних лагерей. И
подтвердить наше участие нужно.
Но! Как я оставлю их одних?
Кто защитит...
Потребовалась полная минута для борьбы с собой, и я медленно
кивнула, соглашаясь с сыном, и сделала шаг назад.
Усилием воли развернулась на каблуках и на ватных ногах
отправилась искать тренера.
Поворачивая к двери кабинета, не удержалась и оглянулась.
Ярослав стоял напротив Константина уменьшенной копией и что–то,
глядя исподлобья, выговаривал ему. А Костик, бледный и
ссутулившийся, согласно кивал головой.
Николай Васильевич находился в кабинете и что–то искал на
стеллаже.
– Садись, не стой, – сказал он мне, не поворачивая головы,
каким-то образом понимая, что это я ввалилась к нему без стука.
За три года занятий мы стали если не друзьями, то приятелями. А
летом прошлого года, когда Ярослав вынужденно провёл с Николаем
Васильевичем больше времени, чем со мной, так почти
родственниками.
Он для нас не просто тренер. Он наставник своих мальчишек.
Проверяет их дневники, разговаривает с ними, объясняет, выправляет
сложные моменты. Возится с пацанами, словно с родными. В том числе
и со сложными мальчиками.
– Это родной отец Ярослава? – неопределённо махнул головой
тренер.
Я промычала невнятно в ответ, и мужчина повернулся ко мне
лицом.
– И о чём ты так переживаешь? На вот, выпей воды! – плеснул он
из графина в стакан. В подстаканнике с гербом исчезнувшего
государства. Артефакт прошедшей эпохи. Как и тренер, собственно.
Человек-реликт.