— А тот боец как пришёл, который
доложил?
— Он был в другом отряде, их было
два. Второй отступил, когда стало понятно, что пули не работают. Я
отправил своих орлов в тыл гостям, а вторую группу отправил внутрь
здания, у меня есть маг, способный сломать любую блокировку. Мы
забрали раненых, отправили в портал разведчиков, ушли сами, второй
группе я тоже приказал отходить, но наши гости почему-то решили,
что так легко нас не отпустят, так что пришлось задержаться. В
итоге уже мы их зажали в этом здании, но уходить в свой портал они
упорно не хотели, я решил с ними поговорить. Когда мы в первый раз
попали в это здание, то заминировали его и оставили там
подслушивающие артефакты, на всякий случай. Я послушал записи,
понял по разговорам гостей, что они колеблются, не могут решить, им
уходить или нет. И решил с ними поговорить.
— По-русски?
— Да.
— Смело.
— Спасибо.
— Это не комплимент.
— Это вы так думаете.
Он сиял, Вера пыталась делать вид,
что осуждает, но он ей не верил.
— Так вот. Мы с ними, конечно, вроде
бы, пообщались. И они меня, вроде бы, поняли. Но я не так чтобы до
конца понял их. Запись нашего разговора есть, и есть несколько
синхронных записей из других комнат, но они все без магической
составляющей, через мыслеслов их речь я прогнать не смогу. Зато
смогу через вас, — он посмотрел на неё глазами довольного собой и
безгранично обнаглевшего по этому поводу котика, осознающего, что
ему можно вообще всё, и хрен ему что за это будет. — Вы таки готовы
мне чуть-чуть помочь поделать международную дипломатию и внешнюю
политику? Я её всё-таки министр, в некоторых местах, где не дерусь
обломками мебели, спасая задницы чужих сыночков.
— Ну давайте попробуем.
— Вы не пожалеете, будет очень
интересно.
— Я надеюсь.
— И ещё кое-что я хотел вам показать,
прежде чем мы пойдём в кабинет прослушки.
Она подняла брови, он подошёл к
мускулистому бойцу и с видимым усилием приподнял его, показывая
Вере татуировку на его спине. Там был купол парашюта, по бокам от
него распахнутые кожистые крылья с когтями, и под ними надпись,
которую Вера прочитала как «выше всех», хотя там была «с» как
молния и «е» как ять, да и другие символы были не совсем русскими,
тем не менее, интуитивно считывались без проблем. Она обратила
внимание на другие татуировки — нарисованный скандинавской вязью
пикирующий сокол на плече, под ним цветное акварельное солнце,
наполовину скрытое водой, в совершенно другом стиле; на запястье
браслетом что-то, похожее на арабскую надпись, на среднем пальце
цифра «86», за ухом маленькая лягушка. Это зацепило внутри тонкую,
но крайне болезненную струну — она знала человека, у которого были
татуировки в тех же местах, другие, но именно там. Одна ничего не
значила, две или три ещё можно было списать на совпадение, но все
вместе — она сомневалась.