Она сняла очки и потерла веки. Сколько уже не спала? Сутки
наверное… А там три-четыре часа на диване и на заднем сидении
машины максимум. Может быть, черт с ним, и остаться тут? Доедет
себе до Петропавловска, или на крайняк до Фаустово – как раз
удастся выспаться как следует.
А там можно заскочить в усадьбу Скалозубовых. Как ни странно в
этом признаваться, но там оказалось довольно уютно, да и чай
хороший делают. Скажет тому милому дворецкому, что у нее есть к ним
пара вопросов, поморозит немного хотя бы тех пугливых служанок, а
потом там можно даже штаб себе устроить. И кто подумает ее выгнать?
Бумажной работы завались, а “благодарность инквизиции” всегда
верное средство.
Герда хихикнула и снова надела очки. Коварная интриганка.
Так и сделает. Во только нужно придумать верный предлог…
Из размышлений ее вырвал телефонный звонок, и при виде абонента
Герды сжала зубы – начальство.
Так-так…
– Слушаю, – ответила она, пытаясь придать своему голосу
твердости.
– Гертруда Михайловна, день добрый. Как продвигается
расследование?
– Подозреваемый мертв. Все свидетели и улики указывают, что его
убил барон Скалозубов. Дело почти закрыто.
– Это… плохо.
– Почему? – напряглась она. – Мятежник и нексопоклонник
Герасимов, убивший за одни сутки двенадцать человек, обезврежен. Я
хотела ходатайствовать о присуждении Скалозубову государственной
награды за заслуги.
– А вот это точно лишнее. Скалозубов – темная лошадка, и статус
его рода еще достаточно шаток. Очень глупо будет, что вы с Борисом
Сергеевичем сначала пытались его арестовать как нексопоклонника, а
теперь награждаете как борца против нексопоклонников. К тому же, в
ликвидации Людвига он тоже принимал участие, я правильно понял?
– Возможно…
– Значит, на его руках кровь инквизиции. И этого человека вы
собрались награждать как героя?
Герда не нашлась, что ответить. Право, лучше просто кивать и не
болтать лишнего. А то это ей обернется боком.
Она молчала на секунду дольше, чем следовало, и ее собеседник на
том конце провода вздохнул:
– Уже слышали новость про Горна?
– Да… Очень большая утрата. Он мне был как отец, а умер как
герой.
Если ей и пришлось приврать, то совсем чуть-чуть. Горна она
действительно знала немало лет, и уже успела наплакаться на заднем
сидении машины, когда утром ей сообщили о смерти инквизитора.