Нет, она не считала его отцом, и всегда тайно ненавидела, но при
этом и не желала его смерти. Пусть Борис Сергеевич и был жесток с
ней, но он вытащил Герду в люди. Без него кем бы она была? Мелкой
сошкой, канцелярской вошью на задворках Империи, а то и еще
хуже…
Бабой, которая живет только для того, чтобы оставить потомство,
а затем тихо состариться и умереть.
– Никогда не сомневался в нашем Борисе Сергеевиче, – продолжал
собеседник. – Думаю, он пытался реабилитироваться за свой провал, а
тут… несчастный случай.
– В смысле? – снова не смогла сдержаться Герда. – Мне сообщили,
что он погиб, пытаясь спасти, заложников.
– Чушь. Горн умер от сердечного приступа.
– Но…
– Вы меня поняли? Сердечный приступ и тихая, спокойная смерть в
каюте. Все что вы слышали о якобы произошедшем захвате заложников
со стороны диверсантов Рейха – газетная утка, не более. Всех
глупцов, которые пытались раздуть из этого скандал, ждет “беседа” с
нашими агентами. Наши отношения с Рейхом всегда были крайне
взрывоопасными, и очередной конфликт не нужен ни нам, ни тем более
Императору. Более того, Океания тоже без дела не сидит – Токио, как
сообщают наши разведчики, начинает склоняться в сторону “более
решительных действий” касательно Владивостока. Вдобавок ко всему
количество Прорывов за последние месяцы выросло в четыре раза, а
вчерашний Прорыв из Москвы вообще был одним из сильнейших за
последние годы. Очень печально будет, если мы, вместо того, чтобы
озаботиться проблемами вторжения, будем бодаться с фюрером, а он
возьмет и объединит силы с Токио. У наших немецких друзей, кстати,
тоже все пошло наперекосяк. Вчера Берлинский Осколок просто
взбесился.
– А что Император?
– Его Величество вчера связывался с фюрером, и тот клятвенно
заверил его, что диверсанты действовали по своей инициативе.
– Ага, а войска на границе стояли просто так? – прыснула Герда и
хлопнула себя по лбу.
Заткнись, дура! Это не твоего ума дела! Твоя задача делать свою
работу и делать хорошо, а не лезть туда, где тебе отрежет
голову!
– Учения, Гертруда Михайловна, учения… – терпеливо проговорил
собеседник. – У нас с Рейхом договор о дружбе, как никак.
И он рассмеялся, а затем сказал:
– А Горна похоронят со всеми почестями, можете не сомневаться.
Он это заслужил.
– Ясно.
– А насчет Герасимова… Сами же понимаете, что живой
нексопоклонник куда лучше, чем мертвый? Мертвецы, как правило,
молчаливы.