Уронив голову на скрещенные руки, лежащие на столе, я
расхохотался. А когда поднял голову, то тени от свеч сыграли со
мной злую шутку. Словно Фредди Крюгер вышел из стены и как в одной
из серий «Ералаша» погрозил мне пальцем. А потом весело, едва
сдерживая смех, спросил.
— Сашка-Сашка, ты за что папку-то так? — и сразу перед глазами
встала кровать с погибшим императором.
— Никто такого не заслуживает. Никто, — я покачал головой. — Я
не Александр, к которому они привыкли. Пален же слово дал, — я
злобно покосился на дневник. — Как там хирурги говорят, надо
вовремя вскрывать гнойники. Да неприятно, да тебя самого гноем и
кровищей может залить, зато сепсиса можно избежать. Мне бы только
разобраться, кому в этом гадюшнике я могу доверять.
И тут я бросил быстрый взгляд на дверь. Там сидят молодые, не
особо знатные офицеры. По ним видно, что они не избалованы
дворянскими вольностями, и не особо заметят, если эти вольности
потихоньку упразднят. Главное, взять себя в руки. Начать окружать
себя преданными людьми, но только не дай бог не резво. И тем
временем готовиться к чистке. Хотя бы морды всех этих уродов
запомнить. И я снова с отвращением посмотрел на дневник.
Дверь открылась, и в комнату проскользнул слуга. Я впервые
увидел парик. Похоже, парики сейчас уже носили исключительно
лакеи.
— Чего тебе? — спросил я нахмурившись.
— Так, свечи поменять, ваше величество, — лакей замер, явно
растерявшись. Я же задумчиво смотрел на него. На слуг традиционно
никто не обращал внимания. Даже мои добровольные охранники
пропустили этого без малейших вопросов. Наверное, это можно как-то
использовать.
— Так меняй, — я помассировал виски. Голова болела и совсем не
варила. Надо бы поспать. Потому что утро у меня, то ещё будет, я
уверен в этом. Когда лакей подошёл к моему столу и принялся
вынимать свечи, меняя их на новые, я внимательно смотрел на него.
Парень был совсем молодой. Он нервничал под моим взглядом, но
работал уверенно. — Откуда ты знаешь, что ко мне нужно «ваше
величество» обращаться?
— Так, ведь, — он запнулся, но быстро продолжил. — Все уже
знают, ваше величество. Уже никто здесь в Зимнем не спит. За упокой
души его величества Павла Петровича молятся.
— Как интересно, — я протёр лицо руками. — Звать как?
— Илья Скворцов, — ответил слуга и впервые за вечер посмотрел на
меня.