— Ты разглядел тех, кто ворвались? Узнал кого-то?
— Не всех, — на этот раз Кириллов покачал головой. — Десяток их
было татей, кои благородными прикидывались. Аргамаков, Беннигсен,
Пален, Платон и Николай Зубовы, Татаринов, Скарятин, Уваров и князь
Волконский. Последнего не разглядел, грешен, — и он опустил
голову.
Князь Волконский, ну надо же. А ещё Муравьёв-Апостол. Интересно,
родичи или те же самые? Скорее всего, родичи. Те вроде молодыми
были. Ну тут, как говорится, от осинки не родится апельсинки. А
ведь, похоже, в заговоре в основном высшая знать замешана. Ну что
же, Пётр Первый бояр сумел к ногтю прижать. Сможешь, Саша, ему
конкуренцию составить?
По-моему, тебе, Сашок, даже делать ничего не придётся. Ни
башенок на конные танки придумывать, ни ядерный фугас изобретать в
чулане под лестницей. Достаточно хорошую прополку провести и
действительно приличных людей на первый план вытолкнуть. Не
поверишь, насколько кардинально история в этом случае
изменится.
Пока я молчал двое простых слуг, которые оказались гораздо
преданнее покойному императору, чем клявшиеся ему в верности
князья, смотрели на меня, сидя на полу тёмной людской.
— Илья, отведи его в гостиную при императорской спальне. И
лекаря позови. Скажи, что я приказал. Да, найди моего раненого
камергера и рядового Агапеева. Пускай их головы тоже посмотрят,
раны промоют и приличную повязку наложат. Я скоро к вам
присоединюсь. Мне нужно кое-что уточнить.
— Но, как же вы одни-то останетесь, ваше величество? — тихо
проговорил Скворцов.
— Выполняй приказ, — я вздохнул. — И на бумажку имена татей этих
выпиши, а то я тоже этой ночью головой об пол бился, могу кого и
забыть.
Отдав распоряжение, я вышел из людской и остановился посреди
коридора. Вспоминай, голова, ты же в школе учил этот период. Что
Сашка сделал с заговорщиками? Да ничего он с ними не сделал.
Максимум по именьям разослал. А потом вернул. Ну там, небо над
Аустерлицем само собой не осмотрится же. Нет, я не настолько лоялен
к предательству. Если бы они его ненавидели, что аж кушать не
могли, и не скрывали этого, я бы ещё подумал. А вот так, даже
думать о каком-то помиловании не хочется.
«Едва предательство свершила...душа, вселяется тотчас ей в
тело бес, и в нём он остаётся, доколе срок для плоти не угас»*
А всех предателей ждёт самый последний девятый круг, я в этом почти
уверен.