— Разумеется, ваше величество. Я сразу же уеду. Или к отцу в
Москву, но, вероятнее всего, к супругу в Италию. — Ответила она,
стараясь держать голову высоко. — И вам не обо мне нужно
беспокоиться. Я никогда не порочила вашего отца, как эта...
Шевалье.
Ага, похоже, эта Анна Петровна — любовница покойного императора.
Я пристально разглядывал её. А она не слишком молода была для него.
Мы же, судя по всему, если не ровесники, то где-то очень близко к
этому.
— Я вас не обвиняю, мадам, — сухо проговорил я, всё ещё
перегораживая ей дорогу. — Мне всего лишь интересно, почему вы
решили сбежать. Да ещё и не вместе со всеми, а так сильно
припозднившись?
— Я долго не могла решиться, ваше величество, — она подняла на
меня тёплые карие глаза. Бэмби, мать её. Не красавица, но зато
понятно, чем именно она привлекла Павла. — Прошу у вас позволения
удалиться.
— Нет, — я покачал головой. Подняв голову, я посмотрел на
лестницу. Служанка, которая бежала за этой Аннушкой, куда-то
испарилась, и мы стояли в холле одни.
— Почему вы не отпускаете меня, ваше величество? — она вспыхнула
и закусила губу. Похоже, изо всех сил старается не разрыдаться. Я
же беззастенчиво разглядывал её. Невысокая. Сашка-то довольно
высокий парень, наверное, в свою немецкую родню пошёл. Потому что
глубоко сомневаюсь, что в моих жилах хоть каплю крови Петра
Великого можно найти. Это при условии, что в жилы Павла она
каким-то чудом попала. А то слухи про то, что Павел вот вообще не
Романов, даже через пятое колено, и до меня доходили. Макушка Анны
едва достигала моего подбородка, и это было необычно, на фоне
рослых немок.
— Вы мне должны, Анна Петровна, — сообщил я ей. Её глаза
округлились, я же принял, наконец, решение. По сути, претензии к
этой Бэмби могли быть только у Марии Фёдоровны. А я их сталкивать
лбами не планировал. Во всяком случае, пока. Мне же нужен хоть
кто-то, кто разбирается в разных хитросплетениях двора. Личная
помощница, почему бы и нет. — За поруганную юность.
— Ваше величество, — она сделала шаг назад. — Что вы такое
говорите?
— А разве это неправда? Это же такой удар для сына видеть, как
мучится его мать от измен отца, — прошептал я, делая шаг к ней. —
Так что да, вы мне должны. И теперь я прошу вас этот долг
вернуть.
— Что? Нет, — сказала она твёрдо. — Нет-нет, ваше величество.
Это невозможно. Оставьте свой пыл для фрейлин Елизаветы Алексеевны,
коль скоро сама она его не вызывает.