— Прекрасно, Фёдор Иванович. Надеюсь, этот экземпляр дойдёт до
канцелярии в целости и сохранности?
— Конечно, ваше величество, вы не должны сомневаться в этом. —
Тут же заверил меня Энгель.
А ведь ты первым узнал, что именно Макаров будет брать за жопу
заговорщиков. И я при этом не знаю степени твоей лояльности. К
счастью, долго подобная информация в тайне не хранится, но ведь и
информация бывает разной. Мне срочно нужен секретарь. Преданный
исключительно мне. И где такого взять?
— Я не сомневаюсь, Фёдор Иванович. И хочу, чтобы вы принесли мне
почту моего отца. Вчерашнюю и сегодняшнюю. Мне нужно несмотря на
горе, постепенно начинать вникать в дела государства. — Я любезно
улыбнулся.
— Но у меня её нет, — растерялся Энгель. Я закрыл глаза, а когда
открыл, то улыбки у меня на лице уже не было.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — прошипел сквозь стиснутые
зубы, слегка приподнимаясь со стула. — Вы кабинет-секретарь
императора. И у вас нет его почты? Тогда где она? — рявкнул я так,
что задремавший Зимин, который так и не пошёл спать, после того как
расставил караул, встрепенулся.
— Почтой его величества занимался граф Кутайсов, — пролепетал
Энгель. — Все об этом знают, ваше величество.
— Как видите, я не все. — Я слегка наклонился вперёд, да так,
что мундир слегка сполз с плеч. — Я не буду спрашивать, почему
почтой его величества занимался граф Кутайсов, который совершенно
точно не является секретарём. В конце концов, у моего отца могли
быть самые разные причуды. Но к моим причудам граф Кутайсов не
имеет никакого отношения. И пока вы являетесь кабинет-секретарём,
будьте так любезны исполнять свои, надо сказать, немногочисленные
обязанности! Чтобы в течение часа почта лежала вот здесь, — я ткнул
пальцем в стол. — Можете её вместе с графом Кутайсовым сюда
принести, раз уж сами не в состоянии с несколькими письмами
справиться. Зимин, предупреди охрану.
Энгель выскочил из комнаты как ошпаренный. Я же потёр виски. Что
за бардак здесь творится?
Дверь снова начала открываться, и я с трудом подавил детское
желание броситься к ней и навалиться, чтобы больше никто не
притащился с очередной проблемой. Вошли Краснов и Розин. При этом
Розин отворачивался, стараясь спрятать от меня лицо. Я
почувствовал, как у меня дёрнулся глаз. Подойдя к корнету, ухватил
его за подбородок и повернул голову к свету. Левый глаз Розина
заплыл и уже начал приобретать фиолетовый оттенок.