Спать я направился всё-таки в свои комнаты. Как-то не рискнул
ночевать на кровати, в которой совсем недавно тело убитого Павла
лежало.
— Ваше величество, уже через час двадцать минут придёт Пётр
Хрисанфович Обольянинов с ежеутренним докладом. Вы же не хотите
встретить его, лёжа в постели? — укоризненно произнёс Анисимов.
— Я в принципе не хочу его встречать, потому что это довольно
проблематично. Полагаю, Петра Хрисанфовича не выпустят из-под
ареста для того, чтобы он мне доклад сделал, — саркастично заявил
я, тем не менее поднимаясь с кровати. Всё равно поспать мне больше
не дадут — к бабке не ходи. А ещё я поздравил себя с тем, что без
запинки с первого раза произнёс отчество Обольянинова.
— Под арестом? — Анисимов захлопал глазами, а потом посмотрел на
меня. — Господи, боже мой! Ваше величество, что на вас надето?
Надеты на мне были штаны и рубаха. Перерыв весь гардероб, я
нашёл нечто, больше всего напоминающее пижаму. Несмотря на то что
это тело привыкло спать в сорочке чуть ли не до пят, такой экстрим
был не для моей расшатанной психики, которая и так с трудом
выдерживала происходящее. Для меня было удивительно, почему я
вообще не впал в полноценную истерику, а отношусь к тому, что со
мной произошло, довольно спокойно. Скорее всего, мой мозг
специально загрузил себя работой, чтобы не позволять себе
погрузиться в рефлексию. Плюс вполне устоявшиеся реакции тела
вносили свой вклад. Но заставить надеть себя ночную сорочку я так и
не смог.
— Позови Скворцова. — Ответил я, вместо того, чтобы что-то
объяснять собственному камердинеру. И вообще, я император, уж
выбрать себе штаны для сна, ни перед кем не отчитываясь, вполне
могу.
— Что? — Анисимов захлопал глазами. — Я не понимаю...
— А что здесь непонятного? Вчера я узнал, что ты какого-то чёрта
забыл в покоях его величества Павла Петровича и был ранен. Я всего
лишь забочусь о твоём здоровье. Так что, позови Скворцова и иди
отдыхай. — Спокойно сказал я, глядя на камердинера. — Ты же
понимаешь, Егор, что я не доверю бритву в руки человеку, который
был ранен. Вдруг рука дрогнет, и ты меня без уха оставишь? И ведь
именно я буду виноват в подобном. Так что выполняй приказ, и больше
не переспрашивай. А то я решу, что у тебя и со слухом что-то
случилось после того подлого удара.