Рассказала мама и о самой аварии. К сожалению, водитель дядя Коля умер
от обширного инфаркта ещё во время движения. Несколько из моих подопечных из
делегации получили синяки и ушибы, и более ничего серьезного. Пострадала
серьезно я. Водитель лесовоза вызывал и скорую, и полицию. Монтировкой открыл
заклинившую дверь в минивэн. Вытащил меня из водительского кресла, освободив от
двигателя мои ноги. Он почти въехал в салон от удара. Да ещё и ухитрился
водитель запихнуть практически всех корейцев в кабину своего лесовоза, благо
она большая, чтобы не мёрзли на дороге. Нормальный мужик оказался.
Корейская делегация вместе с моим начальством и директором по социальным
вопросам навестили меня в больнице. Но я пребывала тогда в своем, отдельно
взятом мире. Корейцы, в знак благодарности за их спасённые жизни, пообещали
помочь с моим лечением, оставили свои номера телефонов и заведующему, и маме.
Со своей стороны, наш директор, хоть и кисло, но тоже пообещал принять участие
в моем лечении.
В универе мама от моего имени написала заявление на академический отпуск
на год, в ректорате ей, конечно же, пошли навстречу. Очень переживала за меня
моя профессор, госпожа Чи Сон. Она же и посоветовала моей маме везти меня в
сеульскую клинику, предварительно списавшись с ней и позвонив по тому номеру,
что ей оставили.
После этого мама развила бурную деятельность,
не посвящая меня во все проблемы. Сама списалась с клиникой, получила их
приглашение, позвонила по заветному номеру. Переводчиком выступила госпожа Чи
Сон. Корейская компания была готова оплатить одну операцию, вторую обещал
оплатить холдинг.
Все это мама рассказала мне уже постфактум,
когда готовились последние документы. Но лететь я должна была одна. Отпуск маме
больше не хотели продлевать, да и в Сеуле надо было бы ей снимать жилье, а при
наших невысоких зарплатах это было бы весьма проблематично. И я убедила маму,
что великолепно обойдусь сама. В самолёте помогут стюардессы, а в аэропорту
меня встретит представитель клиники.
Перед самым отлётом мама ещё раз
расчесала мои волосы, заплела косу, велела обязательно два раза в день
расчёсываться, иначе опять буду реветь, как после выхода из комы, когда
расчёсывали меня от свалявшихся волос. Дело в том, что природа наградила меня
двумя необычными вещами. Внешность у меня самая обычная рост тоже самый средний
метр шестьдесят восемь см. Худощава немного, но все вторичные признаки имеются
- вполне приличная двоечка, без силикона, попа и все дела… Но вот коса до пояса
и цвет волос. Я, хоть и блондинка, но оттенок моего блонди был не белоснежный,
не платиновый, а теплого, золотистого оттенка. Девчонки мне жутко завидовали,
пытаясь добиться такого же цвета окрашиванием, а у меня натуральный цвет. И
глаза. Радужка у меня необычного, глубокого синего цвета. Не голубого, не бирюзового,
а именно синего. Первое время все были уверены, что я ношу цветные линзы и все
не верили, хотя я сто раз показывала, что не ношу линзы никакие вообще.