Бокию же, с его слов, в «Собачьем сердце» очень понравилась сама
идея профессора Преображенского о превращении животного в человека.
Глеб был просто в восторге и от Шарикова. Но, когда я спросил его,
как он находит образ председателя домкома, Бокий, во-первых,
удивился, что и сам Менжинский, оказывается, читал эту запрещенную
рукопись, а во-вторых, ответил, что этот тип, Швондер, как раз,
получился у Булгакова самым мерзким. Глеб даже выдвинул свою
собственную теорию того, что хотел всем этим сказать писатель,
прочитав мне небольшую литературоведческую лекцию:
— Вот смотри, Вяча, как чертовски остроумно этот Булгаков
владеет языком. Он же переиначил нашу идею социалистической
революции. Ведь он в этой повести об эволюции пролетарского
сознания пишет! Вот был, например, неотесанный пес Шарик,
обыкновенное животное, а сделался человеком по воле профессора. А в
образе этого профессора Преображенского Булгаков показывает нам
словно самого Ленина, который и преобразовывает мир с помощью
дерзкого эксперимента. Пусть и очень рискованного, даже
непризнанного научным сообществом, но, тем не менее, весьма
удачного. И, в результате, получается уже не собака Шарик, а целый
Полиграф Полиграфович, который осознает себя, как человеческую
единицу, предназначенную для карьерного роста. Ну, а то, что он там
потом вытворяет, так это же свойственно как раз нашей народной
массе: пить и непотребно себя вести. Многие наши пролетарии только
так жить и умеют в свободное от работы время. Конечно, дальше у
Булгакова настоящая крамола получается, слишком злая какая-то
сатира на нашу власть. Дескать, если дорвался человек до
начальственной должности, хотя бы самой маленькой, то стремится он
непременно душить других, подобных себе раннему, как Шариков стал
душить тех котов и бездомных собак. Что же касается Швондера, то он
просто дурак, который упивается своей маленькой властью
председателя домкома и не понимает, что такие, как Шариков,
способны смести таких, как Швондер. То есть Швондер — это наш
бюрократ, который тормозит развитие общества. А Шариков — это
развивающийся образ, устремленный в будущее. Он еще не сознательный
строитель коммунизма, но уже и не животное.
Я тоже высказал свое мнение:
— Есть и другая трактовка, что Булгаков через своих героев
смеется над самой идеей социального равенства, братства трудящихся
и всеобщей справедливости. И Шариков, как ты правильно заметил,
выступает некой пародией на пролетариат, который, якобы, сам по
себе мерзкий, безнравственный и эгоистичный. Да еще и тот донор,
Чугункин, кажется, из органов которого, пришитых собаке после его
смерти, Шариков и получился, уголовником был при жизни. То есть,
новый человек представляется автору почему-то именно выходцем с
самого общественного дна. Да и финал этой повести какой-то
надуманный. Плохое настроение, по-видимому, у Булгакова было, когда
он эту повесть писал. Потому и прорываются в тексте все эти
антисоветские мотивы.