Поднявшись на второй этаж, мы прошли по длинному коридору, вдоль
множества дверей. В конце Линд Хауф повернула налево и мы уперлись
в… язык не поворачивался назвать это дверями. Скорее это были
врата: высокие, двустворчатые, украшенные посеребренными узорами.
Распахнулись они удивительно плавно и бесшумно.
Кабинет директора соответствовал входу. Размерами помещение
могло посрамить стандартный школьный спортзал. Под ногами лежал
кровавого цвета ковер с высоким ворсом. У стен возвышались
громадные резные шкафы, заполненные книгами, холодным оружием и
всевозможными трофеями, полученными учениками школы: от кубков до
черепов странных животных.
Директор Альфред Краус стоял у окна, размером почти во всю
стену. Скрестив руки на груди, он наблюдал за чем-то происходящим
на улице.
— Саэр и саэри Ардисс, — доложила Хауф. — И их сын Виктор.
Директор обернулся. Я ожидал увидеть кого-то похожего на
Дамблдора — эдакого седобородого старца в очках. Но реальность
оказалась иной. Впрочем, бородка у Крауса имелась: каштановая,
аккуратно подстриженная. Ее обладатель был довольно высок,
широкоплеч и выглядел моложе Эзерина.
— Приветствую вас в стенах школы «Стальные розы», — сказал он
приятным баритоном. — Надеюсь, путешествие не сильно утомило
вас.
— Благодарю, саэр Краус, — с достоинством сказал отец. — Мы
чувствуем себя превосходно и желали бы приступить к делу.
Директор перевел взгляд на меня.
— Что ж, хорошо. Как вы знаете, ваш сын должен пройти проверку,
чтобы подтвердить знания. Без этого приказ о зачислении не будет
считаться действительным.
— Мы готовы, — ответил отец.
Мне бы его уверенность! И почему мне заранее не сообщили о
какой-то проверке?
— В таком случае, саэри Хауф отведет Виктора туда, где пройдет
вступительное испытание. А мы с вами пока побеседуем здесь…
* * *
Проверка растянулась на пару часов, а то и больше. В помещении,
куда меня привела помощница директора, ожидали шестеро
преподавателей. Они, словно следователи, пытающиеся запутать
подозреваемого, поочередно задавали вопросы по разным дисциплинам.
Несколько раз приходилось что-нибудь писать на доске: чаще всего
это было решение задач по математике. За все время мне позволили
лишь раз попить воды.
Под конец я настолько психологически вымотался, что перестал
понимать, хорошо я отвечаю или нет. А затем один из учителей
внезапно поблагодарил меня и сообщил, что я свободен.