Заявление о пропаже Льва Николаевича (да не перевернётся господин Толстой при каждом прочтении документа) прожигало сукно на столе. И чесало руки желанием написать докладную по поводу саботажа сотрудников.
Но она ничего не решала.
Что на это скажет начальство? «Ты не в состоянии справиться с руководством, Полухин. Звездуй на старую должность, бездарность». А если на этой Туманной действительно какой-то сектанско-бандитско-наркоманский притон, то стоит, так сказать, лично познакомиться с местными «нюансами».
Дом по адресу улица Туманная, тринадцать на вид был довольно обычной сталинкой. Вывески навевали темы заявлений. Алкомаркет «Хмель и солод» – пьяные драки. Аптека «Градус» – тайная нарколаборатория. Купальни «Источник умиротворения» – подпольная проституция. «Ма…терская по ремонту обуви» – жалобы на нецензурную брань. А название коворкинга «5/2» напомнило мои оценки за сочинения.
Всё же богатое воображение – не самая полезная черта в работе полицейского!
В доме было три подъезда. Я сверился с заявлением. Квартира тридцать восемь. На подъездах табличек с номерами не было, но простая математика (она мне давалась лучше, чем русский) подсказывала, что мне в третий подъезд из трёх. Я набрал «тридцать восемь» на домофоне.
Гудки стали мне ответом.
Но пока ничего зловещего не было. Это нормально, что пропавший стриптизёр не отвечает на звонки домофона. Может, он вообще отключен, чтобы поклонницы… э… таланта не донимали?
Набрал «тридцать семь».
«Тридцать шесть».
«Тридцать пять».
– Кто там? – ответил строгий женский голос, которым только допросы с пристрастием проводить.
– Полиция. В тридцать восьмую квартиру.
– А я всегда говорила, что когда-нибудь он плохо кончит! – заявила дама и пиликнула кнопкой открытия.
Лев Николаевич, видимо, был матёрым стриптизёром и обычно кончал хорошо.
Я вошел в подъезд. На первом этаже, как положено в нормальных сталинках, квартир не было. Поднялся на второй и бросил взгляд на квартиру слева. Двадцать четыре. Мне выше.
Лестница на третий этаж была расписана граффити. Готическим, с трудом разбираемым шрифтом была нарисована всякая чушь: «ТИМОТИ ДАЛ ТОН». «Цой жив! Я дала ему новую жизнь!». «Музыка стучит в мое сердце». «Наступает ночь. Все открывают глаза». Боже, храни Россию от малолетних идиоток!