— Вот в участке и выясним, — и он
достал наручники.
Бабка выглядывала из-за его спины с
торжествующим видом.
— Да это ни в какие ворота! —
распалялся Макс. — Что происходит? Розыгрыш?
— Я тебе сейчас покажу розыгрыш! —
побагровел участковый Лавочкин. — Чтобы вы мне показатели портили к
столетию Союза??
Мы захлопали глазами. Псих какой-то.
Бабка явно привела неадеквата.
— Полицию сейчас вызовем, — Ира
соскользнула с гамака.
— Ах вы! — завыла бабка. — Взрастили
на свою голову, а они лодыри! Да еще и полицию им! Забыли со своими
гулянками!
— Ребят... — тихонько выдал Макс. —
Валить надо.
И, не сговариваясь, мы дали деру
через дачи под вопли бабки и странного человека в странной
форме.
Рванули мы так, что только пятки
сверкали. И все равно, что дом остался незапертым. Макс лишился
автомобиля, но тут, похоже, нам серьезно угрожали. И бабуля,
которая поехала умом давным-давно, и тип, который прикинулся
милиционером.
— Ребят, — едва дыша спросил я, когда
мы оказались где-то через пару прогонов от места происшествия, — у
нас сегодня реконструкция какая-то, что ли? Откуда бабка его
привела?
— Да ну их, — дрожащим голосом
добавила Ира. — Страшный он.
— Стой! — раздался вопль за нашими
спинами. — Стой, стрелять буду!
Я обернулся — в прогоне стоял
Лавочкин в позе картинного стрелка с постера какого-нибудь
боевика.
Не сговариваясь, мы бросились бежать
дальше. Мало того, что псих, так еще и неугомонный совершенно. Что
с ним делать, если не отвяжется? Позвонить особенно некому!
Мы мчались по дачам. Рвались так,
словно не милиционер за нами бежит, а свора собак — хотя разницы
особо никакой. Один грозился застрелить, а дикие собаки, что к
концу лета сбиваются на дачах в стаи, загрызут и не подавятся.
— Я... больше... не... могу... — Тема
бегал хуже всех и для него спринтерские рывки два по двести — это
уже рекорд. При этом и мы спросонья бегали не сильно-то лучше.
— Давайте назад! — предложил я. —
Здесь... — и тут я осекся: — заборов нет...
Примерно половина дачных участков
была огорожена. Заборы из сетки, гнилой доски, старых поддонов,
штакетника, поликарбоната — кто во что горазд пытался оградить свои
сады от расхитителей урожая.
Здесь заборов попросту не было. Не то
чтобы я наизусть помнил, где что находилось, но отсутствие
ограждения бросалось в глаза. Дачи перестали быть похожи на тюрьму
и стали... садами? Так раньше папа всегда говорил. Не «на дачу», а
«в сады».