– А где папа? Не выходил ещё?
– Он уехал рано утром, пока мы спали. Дворник за извозчиком бегал, говорит – вроде бы к Карл Карловичу собирался.
– Ты думаешь, Лиззи, папа из-за меня должен нашу усадьбу продать? – тихо и со слезами в голосе задал мучивший его вопрос Алексей.
– Что ты, дурачок! – Лиззи встала и, приобняв младшего брата, поцеловала его в вихрастую макушку. – Это же наш дом!
Дом свой они любили... Построенный, что называется, по средствам, деревянный, простой, без особых изысков, но добротный. Именно потому, что доходы были только из одного, довольно скудного, источника, строили из отборного материала и на века. Чтоб перед потомками не краснеть.
«П»-образный, одноэтажный дом отличался от большинства деревянных вятских построек отсутствием резных наличников и бледно-жёлтым цветом окрашенных стен, в подражание общепринятому для дворянских усадеб классическому стилю.
На поддержание этого «дворянского» цвета батюшка каждую вторую весну особо выделял деньги и долго обсуждал с нанятым маляром подходящий оттенок. «Дворянскую» принадлежность дома поддерживали и пущенные по обращённому к улице фасаду белые деревянные фальш-колонны.
К дому примыкал обширный фруктовый сад, преимущественно яблоневый. А на дальнем конце сада был построен небольшой, но тёплый флигелёк. Там же росли многочисленные кусты крыжовника, малины и смородины и был устроен посильный огород. Пётр Алексеевич помнил, как во флигеле в стародавние времена устраивался на длительное гостевание кто-нибудь из сослуживцев отца.
А теперь в простой спартанской обстановке обитали два бывших крепостных – два доживающих своей век старика – дворник и садовник. По мере своих сил они помогали друг другу следить за усадьбой. Но с каждым годом сил становилось все меньше, и всё больше заросших высокой травой участков появлялось в саду, а зимой – все меньше прочищенных от снега дорожек. В этот год до беседки, где на второй день Рождества обычно устраивали чайные посиделки, застелив скамейки тулупами и расставив поблизости жаровни, добраться уже было нельзя...
Агаша жила с хозяевами в доме. Ей из части огромной кухни, что размещалась в левом крыле, была выделена узкая комнатка без окна. Спала старая кухарка на широком высоком топчане, установленном возле торцевой стенки кухонной печи. Топчан делали специально по мерке Агаши, чтобы ей, по осени и весне страдающей радикулитом, было легче самостоятельно вставать.