На лбу Смелого выступили бисеринки пота, они скатывались по его круглым щекам за воротник идеально-белой рубашки, на фоне которой побагровевшее лицо напоминало перезрелый помидор. Смелый дернул за узел галстука, пытаясь его ослабить.
— Э-э, ты смотри коней не двинь прямо в моем кабинете. Нельзя умирать, Игорек, пока долги не уплачены, — рассмеялся я и рявкнул, сняв трубку внутреннего телефона: — Даша, скорую вызови!
— Не надо скорую. Я… Мне б воды.
— Воды ему, — кивнул я появившейся в дверях взволнованной помощнице.
Та бегом бросилась в приемную и тут же вернулась с целым графином воды. Откуда-то Даша раздобыла пузырек каких-то капель, наверное, корвалола и, накапав в стакан, сунула его прямо в губы Смелому. Он послушно хлебнул, а потом Даша подала ему полный стакан воды.
— Ну что, очухался? Тогда продолжим, — хмыкнул я. — Через две недели жду тебя в этом самом кабинете с денежками. Не вздумай свалить из страны. Мои люди будут за тобой присматривать. Рыпнешься — сразу в расход. И тебя, и всю семью.
— А если я не найду деньги? —просипел Смелый.
— Твои проблемы.
На этом наш первый разговор закончился. Я знал, что всю сумму Смелый не найдёт. Он даже четверти не найдет. В долг ему никто не даст. Тем более все уже знали, во что вляпался Смелый.
Ваня позвонил ему через неделю и пригласил приехать в мой офис. Точнее приказал.
— Но ведь у меня есть еще неделя, — испуганно промямлил он, когда мои ребята буквально втолкнули его в мой кабинет.
— Хотел узнать, как продвигаются дела, — развел я руками.
Смелый молчал.
— Что, Игорек, не думал ты, что всплывет та история? Отец умер, а Александру ты вовремя помог умереть.
— Я не…
— Лучше заткнись, — почти вежливо попросил я.
— Дайте мне время, Ренат Арсеньевич, — умоляющим голосом попросил он.
— Время? Так у тебя восемь лет было.
Он понуро опустил голову.
— Что ж, раз денег нет и не будет, зачем ждать еще неделю, Игорек? — добродушно спросил я.
Смелый вскинул на меня дикий от испуга взгляд.
— Есть еще один способ вернуть долг моей семье.
— Какой? —встрепенулся он.
— Отдашь мне свою дочь.
— Дочь?
Я видел, как в его взгляде затеплилась надежда вперемешку с животным страхом. Видимо, дочь он все же любил, раз испугался за нее.
— Да, дочь.
— Зачем она вам?
— А это уж не твое дело, — наклонившись вперёд и сомкнув руки замком на столе, засмеялся я. — Захочу сам поимею, захочу ребятам своим отдам. Пустят ее по кругу, потом в расход, а может, определят в публичный дом, который ты посещаешь в Подмосковье. Как тебе такое, Смелый? В одной комнате ты с проституткой, а в другой — твоя дочь с очередным клиентом?