Поддёрнув рукой, смотрю на часы. Что у нас там? Сканирую память
на предмет событий последних дней. Ага, внеочередная моя смена
закончилась четверть часа назад. Удачненько получилось. Двойное
дежурство позади, а в организме моём многострадальном чувствуется
неснятая усталость. Пока что бодр телом и ясен взором, но позади
длинная марафонская дистанция, и запасы энергии в теле показывают
дно.
***
Неделю спустя.
– Опять ты ужинаешь в шесть утра? – недовольничает Лера.
Пожимаю плечами. Вчера авария была, и сразу трех тяжелых больных
к нам положили, так с подростком одним полночи провозился – очень
жаль было оставлять пацана в инвалидном кресле по гроб жизни;
сперва обычная срочная операция, потом другая, не менее сложная – в
Тени. Притащился со смены выжатый, как половая тряпка, даже на еду
сил не осталось. Принял душ и завалился спать, не слышал, как Лера
пришла. И вот теперь снова пора на работу.
– Ты бы хоть разогрел, – не унимается Лера.
– И так пойдёт, – отмахиваюсь. Вчерашние макароны с котлетой
особо вкусными не были, но едва ли подогрев в микроволновке мог это
исправить. – Спасибо, солнце моё. А ты зачем встала в такую рань?
Тебе же к десяти только в институт…
– А когда еще я тебя увижу? – дует губки Лера. – Явишься с
работы и сразу на боковую… Субботу хоть освободил, как я
просила?
– Не помню, луноликая, – вру напропалую. – Надо в расписании
смотреть. Отпишусь тебе как только, так сразу.
На самом деле знаю, что в эту субботу дежурю. Как и в прошлую, и
в позапрошлую. Но говорить это Лере в лицо не хочется. Бедняжке и
так не хватает моего внимания. Вот и теперь, несмотря на ранний
час, она аккуратно причесана и даже, кажется, слегка подкрашена,
верхние пуговицы халатика расстегнуты, приоткрывая высокую грудь…
Вот зачем это она? Знает же, что мне пора на работу, пациенты ждать
не могут.
– Мы с тобой никуда не ходим! – бросает очередную обиду Лера. –
Мне двадцать четыре года, а я дома каждый вечер, как бабка
старая.
– Солнце моё, ты ж знаешь, сейчас напряженный период на работе,
– ответил я. – Пациентов много, и все на мне. Пархоменко, скотина
такая, совсем ими не занимается, недавно тетку одну чуть не
угробил. Это не продлится долго, клянусь!
– Тетку? – тянет слово Лера. – Молодую, небось? Красивую?
– Очень молодая и очень красивая! – не удерживаюсь, обожаю её
поддразнивать. – На пенсии всего-то десять лет.