— Но… но зачем вы это делаете?
— Ты слыхала когда-нибудь о Галадийре ауф Каапо? — устало
ответил Жореф.
— Знакомое имя. Какой-то маг? Стоп! Вы говорите о Повелителе
Чар?
— Совершенно верно. Об одном из Двенадцати, самом могущественном
маге всех четырёх континентов. Как считаешь, может ли простой
торговец из самой жопы мира отказать такому человеку? Сможет ли
надеться, что, даже покончив жизнь самоубийством, уйдёт от
наказания?
Девушка опустила голову:
— Но почему я?
— О, с этим просто. Ауф Каапо наказал мне продать Нриза самому
никчёмному, самому жалкому из хозяев. И что может быть ничтожней,
чем беглянка, преследуемая по всему Королевству, пробирающаяся
лесной чащобой в надежде пересечь границу, не попавшись в руки
загонщикам? Я мог бы сдать тебя и получить награду, но это не
решило бы моей главной проблемы.
— Но что, если меня поймают?
— В знак завершения сделки мы оба принесём клятвы. Ты никому не
расскажешь обо мне, я о тебе. В любом случае, именно в твоих
интересах не попасться. И Нриз тебе в этом поможет. Не подумай, он
малый толковый, пусть и выглядит жирным куском навоза.
Девушка с трудом подняла глаза:
— Похоже, у меня нет выбора.
Жореф кивнул:
— Как и у меня. Ну что, сделка?
— Сделка.
Жореф извлёк из-за своей бездонной пазухи небольшой свёрнутый
лист бумаги и развернул. Лист оказался пуст, кроме символа Керуват
— свитка и монеты.
— О Керуват, Мать Торговли, Покровительница Соглашений,
Блюстительница Договоров! Именем твоим и силой я, Жореф Кразурафеш
заключаю эту сделку!
Мелкие каллиграфические буквы сами по себе стали заполнять лист,
выстраиваясь ровными рядами.
— Я, Жореф Кразурафеш, Продавец, заключаю договор с Кенирой
Валсар, Покупателем. Я обязуюсь продать ей тигилаша по кличке Рахар
и раба по имени Нриз за наличные средства в размере девятьсот
курзо. Обязуюсь сохранить сделку в тайне, никому не раскрывать
имени и статуса Покупателя, никогда и ни при каких обстоятельствах
не раскрывать факт обладания рабом в случае, если Покупатель
обязуется сделать так же.
Нриз присмотрелся к договору. Возникающий на бумаге текст
повторял слова Жорефа не дословно, перефразируя и облекая в форму,
принятую у крючкотворов. Он заполнял не весь лист подряд, а
оставлял пробелы и свободные места. Сами по себе появились пункты
«Общие положения», «Предмет договора», «Обязательства сторон» и
«Особые условия».