— В первый раз видишь сильвана? — жрица мягко улыбнулась и посмотрела на Морха. — Тогда привыкай, это тебе не отсталые северные провинции, а Венца. Вот твоя одежда, её постирали и зашили, наденешь, когда сможешь вставать. Меч тебе вернут, когда покинешь эти стены. Я Артемисия, старшая жрица. Ты в храме святой Селесты, покровительницы милосердия и врачевания, оружие здесь не носят, тебе следует чтить наши традиции. А теперь будь добр, сядь, мне нужно осмотреть раны и поменять повязки. Дора, милая, стой рядом и смотри, как это делается, тебе нужно учиться.
Морх снова встретился взглядом с Дорой. У неё оказались бледно-голубые глаза, и сейчас они расширились от ужаса. Послушница, видно, была совсем неопытной и в жреческом, и в целительском деле. Когда Артемисия откинула одеяло по пояс и Морх, поморщившись, сел, Бедная Дора не знала куда себя деть, чем изрядно позабавила. Она что, воспитывалась в глуши вдали от людей? Или здесь такие строгие моральные устои?
— Хм, — Артемисия сняла бинты, чтобы осмотреть его. — Да ты везунчик, быстро восстанавливаешься, я колдовала над тобой три дня подряд. Тебя так отделали, что удивительно, как ты до нас живым добрался. Видно, Селеста благоволит тебе. Самое страшное позади, раны не загноились, заразы нет, так что через неделю будешь как новенький.
Три дня! Конечно, без магии такое было бы невозможно, что не могло не радовать. Это значит, что после восстановления он сможет творить заклинания и сам. Морх улыбнулся этой мысли. Уж что-что, а расставаться с колдовством не очень-то хотелось. Облегчает жизнь, знаете ли, как и расширяет возможности для... развлечений.
— Пока ты спал, приходили люди дома Фиоре и очень интересовались тобой. Ты ведёшь с ними дела?
— Нет, — коротко ответил Морх. — Я таких не знаю.
И внутренне напрягся. Конечно было бы наивным полагать, что его появление на, как выяснилось, изолированном от города острове, не останется незамеченным. Ясное дело, кто-то да заинтересуется его личностью, не шпион ли он? Не конкурент ли? Или, быть может, возможный союзник? Или совершенно ничего не значащая личность, с которой нельзя ничего поиметь.
— И к лучшему, прости Селеста мои слова, — кивнула жрица. — Это не то семейство, с которым стоит иметь дело ни благочестивым венцианцам, ни иностранцам. В храме нет иной власти кроме божественной, нам, жрицам, нет дела, богат ты или беден, преступник или нет, это не наше право судить и решать. А вот за стенами этой обители… — Артемисия бросила короткий взгляд на окно. — Там будь осторожен.