А если первое, почему же мое отношение к ней неизменно
отрицательное что в той жизни, что в этой? Или, так я и должна к
ней относиться по сюжету, потому и не чувствую разницы?
Но мой мыслительный поток прервали.
Дворецкий вошел в столовую и что-то зашептал на ухо маркизу. Тот
едва уловимо нахмурился и стал подниматься из-за стола.
– Запомни мои слова, – видимо, не имея времени на подробный
ответ, оставил он мне наказ и, не попрощавшись, вышел из столовой.
Как после выяснилось, отца вызвали во дворец, из которого он не
вернулся даже ночью.
А утром мне вновь нужно было вставать на тренировку. Обычно я
делала это налегке, но сегодня, из-за неясного чувства тревоги,
вызванной предупреждением Нормана, спрятала за пояс кастет.
– Да как же вы мне дороги… – цедила я ругательства сквозь зубы,
поглядывая из-за кустов на рыцарей, которые шлялись туда-обратно,
вертя головой, точно кого-то выискивали.
Значит, я не ошиблась и меня действительно «пасут». Остается
только гадать, с чьей легкой руки начали пристальную слежку: отца
или «сестрицы». Алиссия уже несколько дней, как вернулась в
академию, что не мешает мне чувствовать ее присутствие, точно оно
реальное, учитывая, как ее доверенные люди ходят за мной хвостиком,
а затем, как из пулемета строчат ей донесения на меня. Посыльные
заезжают на дню в наше поместье так часто, что остается лишь
поражаться их выдержке и преданности делу, из-за которой они не
только есть не успевают, но и спать, наверняка.
Потому лишь радуюсь тому, что догадалась выбираться из комнаты
через окно, чтобы не привлекать внимание. От урожденной
аристократки без сил и способностей, которая даже собраться без
прислуги не может, такого очевидно не ожидали, чем я и пользуюсь,
вставая непривычно рано, одеваясь в простую одежду, а после
спускаясь и взбираясь со второго этажа по стене. Кстати, надо бы
садовника задобрить, а то я красоту вьющегося по стене виноградника
слегка проредила и опытный человек определенно на это внимание
обратит.
Отец, по крайней мере – обратил. Иначе я не могу объяснить
резкие ремонтные работы шпалеры, прямо у моего окна.
«Ну, шикарный же мужик!» – не переставала я восхищаться его
молчаливой поддержке, о которой точно никто не догадается,
учитывая, что в жизни мы с ним даже толком не видимся и не
разговариваем.