Впрочем, меня все устраивало: пусть и дальше думают, что Норман
благоволит лишь Алиссии, с кем он в ее приезд из академии дыже
чаевничает. Кстати, неплохо бы за этим проследить. Я еще не знаю,
какое влияние Алиссия оказывает на окружающих: на всех или только
главных героев? И можно ли к ним приписать Нормана. Все же чаепитие
для такого человека, как маркиз – действительно нечто из ряда
вон.
Однако, то, что шпионы Алиссии так активировалась, говорит лишь
о том, что я все равно где-то спалилась. Конечно, не могу сказать,
что веду себя согласно привычному поведению Иванны, но и особо не
выбиваюсь из него. Главное изменение в том, что я активно
противостою примирению с принцем, который надежд не теряет и
продолжает заваливать меня подарками, для которых я уже определила
отдельный склад, ибо просто в кладовке они не умещались. Увы,
возвращать дары члена королевской семьи могло быть чревато для
найшей семьи, потому я молча перенаправляла «взятку» прямиком на
склад, даже не заглядывая в коробки, и уже ногой запихивая
нескончаемые письма от Роберта. Да, письма с королевской печатью
тоже нельзя ни сжечь, ни порвать, ни выбросить, потому я насиловала
ящик комода, который грозил буквально порваться от упрямства
венценосного придурка. И на кой хрен для личной переписки этот
кусок идиота использует королевскую печать? Не от того ли, что
точно знает, что с ней я не смогу пустить его писульки на растопку?
Прошаренный, гад.
Но, я удалилась от темы. Так или иначе, за мной началась
интенсивная слежка с первого же дня моего пребывания в этом мире.
Учитывая мое намерение как можно дольше не вызывать волнений своими
изменениями, я старалась держать все в тайне.
Но, учитывая, что за мной следят даже ночью во дворе,
справлялась я – не ахти.
– Что б вас всех бумагой порезало… – проклинала я живые
«препятствия» к моему совершенствованию собственного тела, из-за
которых моя утренняя тренировка была под угрозой срыва. А
пропускать мне ее никак нельзя. Не по комнате же круги наворачивать
в такое время?
Вспомнились слова отца об осторожности, но, посмотрев на высокую
ограду, отделяющую меня от живописного парка, чувство
самосохранения притупилось. Мы в богатом районе, наверняка парковую
зону патрулируют от всяких извращенцев. А даже если нет, уж с
эксгибиционистами я разобраться смогу, они, как водится, пассивные
противники, нацеленные на жертв с тонкой душевной организацией, к
коим я себя приписать никак не могла.