----
[1] На юге
[2] Навь – потусторонний мир, мир
мёртвых, где живут души после смерти, которым не удалось
возвыситься по золотому пути духовного развития и подняться в
вышние миры, обиталище богов. Наши предки верили, что здесь души
очищаются, чтобы воплотиться вновь.
– Так я ж в первое утро как ты
очнулась, всё и поведала… – удивилась Беляна моей просьбе
рассказать, что произошло после того как меня нашли.
– Понимаешь… не помню я это время. Как
в тумане всё. Глаза открыты, а сама будто и не тут была.
– Видимо не до конца тогда тебя Мара
отпустила, – сокрушается девушка, перебирая сухие травы, что
собирается мне заварить.
Беляна оказалась жрицей Трояна,
божества, отвечающего за целительство и врачевание. Она уже год как
прошла посвящение и вполне освоилась. Лечили тут не только
молитвой, ворожбой и магическими ритуалами, но и всевозможными
травами. Хотя настойку или снадобье без правильного наговора могли
и не принять. Потому волхвы, или кудесники считались
предпочтительнее простых жрецов.
– Волхв-то тот, как тебя нашли, исчез.
Поговаривают, как прознал, что с тобой приключилось, так и в бега
подался, – произнесла Беляна, с сочувствием взглянув на меня.
–Боярин ведь наш, увидев, что несут тебя, спал с лица, и осел
наземь, да стал кликать воев (*воинов) привести того, ан
не нашли. Сбёг супостат.
Девушка ненадолго задумалась чём-то,
но встряхнув головой, продолжила.
– А батюшка твой потом сам до утра
кроду (*погребальный костёр) строил, никого не подпускал.
Серый весь стал. Будто заранее пеплом припорошенный. Отпевать же
тебя Зорице приказал, да та Уладе, что помощницей ключницы у вас
служит, бусы пообещала и вместо себя в нижней горнице и оставила.
Так эта «гусыня», как ты глаза открыла так испугалась, что не к
«матушке» твоей, а на берег реки к боярину с криком и прибежала.
Зеньки выпучила, руками машет... насилу успокоили, да выудили что к
чему.
Заварив травки и поставив те
настаиваться, Беляна присела ко мне на кровать, став массировать
мои ладони.
– Сколько крику было!!! Батюшка твой
чуть Зорицу-то не зашиб, да Всеслава слёзно умаляла его, ради
радости такой простить.
– Почему же я здесь, а не дома? –
спросила совершенно спокойно. Хотя наверняка, для Любавы это
являлось болезненным вопросом и не задать его было совершенно
невозможно. Однако, лично как по мне, чем дальше от подобного
гадюшника, что напоминало это семейство, тем лучше.