Долго рассиживаться не стали. Наскоро
перекусив, поспешили в крепостицу. Благо успели до того, как солнце
скроется за горизонтом.
Ещё на подходе к посаду нас встретила
заплаканная мать мальчика. Поначалу чуть было чувств не лишилась,
думая, что мёртвого принесли, но потом быстро пришла в себя и
торопливо побежала вперёд, показывая дорогу к их дому.
Когда я аккуратно выводила отрока из
сна, прибыл радостный Ратмир. Но затем лицо его менялось, пока он
выслушивал Видана, что тихо шептал ему. На мой вопрошающий взгляд
боярин только фальшиво улыбнулся, а затем вообще покинул избу,
утащив за собой и охотника.
Если не считать обильно покусанного
комарами лица, обезвоживания и потерю сил от голода, то можно
сказать, что мальчик легко отделался. Дав его матери необходимые
указания по лечению, выскользнула вслед за мужчинами. Ратмир
нашёлся неподалёку.
– Спасибо, Любавушка, – проговорил
тот, задумчиво поглаживая своего коня.
– Что-то не так, батюшка? – спросила,
подойдя поближе. – Радости в вас я совсем не вижу.
– Отчего же… благое дело для общины.
Утешение матери. Отрада роду…
– В чём дело? – произнесла жёстко,
смотря прямо в глаза. – Что не так?
– Более на болото не ходи, – заявил
боярин. – Я сегодня князю весточку пошлю. Как он решит, так и
сделаем.
– Вы что-то знаете? – поинтересовалась
нахмурившись. – Почему мы сами его забрать не можем? Зачем князю
волноваться о каком-то мертвеце на болоте?
Ратмир внимательно на меня посмотрел,
потом улыбнулся и погладил по макушке. А затем взобравшись на
лошадь, усадил перед собой. Прямо как с маленькой. Эх!
Ночью я долго ворочалась. Никак не получалось заснуть. Как
только закрывала глаза, представлялось, как из-под ряски всплывает
лицо оставленного на болоте трупа. Губы его начинали шевелиться, но
слов я не различала, все они превращались в сильный гул. Много раз
просыпалась в поту. Умывалась, благо в комнате оставляли ведро с
водою, и снова ложилась в кровать. Уже почти под утро задремав,
вскочила с криком. В этот раз во сне мертвец открыл чёрные,
лишённые белков глаза, и я его, наконец-то, узнала.
Волхв! Чёртов волхв, нарекший Любаву жрицей Мары. То-то Ратмир с
таким сомнением смотрел на меня. Он то его опознал вообще со слов
Видана, а уж его дочь точно забыть не могла.
– Батюшка, – заявила я, поймав мужчину
на гульбище, когда тот собирался куда-то по делам. – Нам нужно
поговорить!