Отбиваю вызов. Меня колотит мелкой дрожью. Хочется одновременно
плакать и убивать. В душе ещё всё дрожит и тянется к нему. Глупая
надежда требует выслушать, дать шанс. Но я душу её, затыкаю ей рот.
Нет! Боли и так слишком много. Не хочу ещё больше, иначе просто не
выдержу…
К родительскому дому подъезжаю в полном раздрае. Но когда
массивные ворота закрываются — вздыхаю с облегчением. Словно
материнские объятия смыкаются за спиной. И ничего больше не
страшно. Мама спасёт и убережёт от всех монстров мира.
Она встречает меня на пороге, обнимает, прижимает к себе.
— Не плачь, девочка, — гладит по спине, — он не стоит твоих
слёз. Ни одной слезинки.
— Мама, почему? Почему?
— Потому что люди бывают подлыми, малыш. Бесцеремонными.
Беспринципными.
— Как отец мог так доверять ему?
Мама горько хмыкает:
— Ты знаешь, каким очаровательным бывает Гена. Как он умеет
убеждать, — мама ерошит мне волосы. — Идём, девочка. Напьёмся и
забудем этого урода. Я уже подключила лучших адвокатов. Букреев не
получит от нас и копейки. Уйдёт с тем, с чем пришёл — то есть, с
голой задницей. А то ишь — королём себя возомнил. За чужой
счёт.
Мы обнимаемся и идём на кухню. Мама достаёт из шкафчика вино,
разливает по бокалам. Давненько мы с ней не сидели вот так. Как
мать и дочь.
— За свободу! — говорю я.
Чокаемся.
Мама цитирует:
— Пусть плачут те, кому мы не достались! Пусть сдохнут те, кто
нас не захотел!
Усмехаюсь:
— Воистину.
Мы пригубливаем ещё по глотку.
И тут у мамы звонит телефон. Она хватает гаджет немного нервно,
подносит к уху и как-то слишком агрессивно произносит:
— Алло. Да. Поняла. Не пускайте его. Если что — вызывайте
полицию.
— Что там такое?
— Генка… Примчался следом за тобой. Дерётся с охранниками…
— Генка? Сейчас?
Это странно, потому что для Гены не было ничего важнее работы.
Мир мог рухнуть, а он сидел бы в офисе и постоянно обсуждал бы
что-то по телефону…
— Они ведь не пропустят его?
— Не волнуйся, девочка, не пропустят. Этот дом — настоящая
крепость. Он должен был знать.
Именно. Тем страннее и безумнее его поступок. А странные
безумные поступки — не в характере Гены. И часть моей души снова
рвётся к нему. Он там подрался. Возможно, ранен. Может, ему нужна
помощь?
— Не думай о нём, малыш, — мама хлопает меня по руке. — Мне тут
звонил Рустам. Спрашивал о тебе. И знаешь что… Сходи с ним на
свидание. Помнишь же — клин клином.