Измена. За что, любимый? - страница 2

Несколькими часами ранее— Не могу определиться с галстуком, — говорит Гена и присаживается на край кровати. Я знаю, что галстук — это просто повод. Он обожает меня сонную, разнеженную, когда вот так потягиваюсь в постели. Наклоняется, целует в губы — тянуче-сладко. Вскидываю руки, скольжу по каменным плечам, выше, запускаю пальцы в шёлк русых волос, ерошу идеальную причёску своего идеального мужа. Любуюсь тем, как он опускает ресницы, наслаждаясь лаской… Ловит мою ладонь, прижимает к щеке — как обычно — гладко выбритой. — Так какой?— Вот этот, — вытаскиваю голубо-зелёный, — как раз под твои глаза.В награду получаю ещё один поцелуй.Тянусь к мужу, помогаю завязать выбранный галстук.— Вот, идеально.Разглаживаю несуществующие складки на его сорочке.Безупречный мой.Любуюсь.Гену нельзя назвать ослепительным красавцем. Особенно, если он, как обычно, включает надменного циника — то лицо и вовсе становится почти отталкивающим. Но для меня он — самый красивый. И то, что не слащавый, а холодный и строгий, только придаёт ему привлекательности и шарма. Ведь к этому добавляются ещё высокий рост, спортивная фигура, умение модно и элегантно одеваться, изысканный парфюм с терпкими нотками. Понятное дело, что другие женщины реагируют на моего мужчину.Но он — только мой, а я — его. Вот уже три года.— Что будешь делать, малыш? — спрашивает муж, завершая утренний туалет. Это только со мной он такой — нежный, с лучистым взглядом, заботливый и чуткий. Мой тайный. Мой сакральный. Просто мой…— Нужно заехать в институт — подписать документы по практике. А потом мама звала в кафе посидеть.При упоминании о моей матери лицо мужа мрачнеет.— Будь с ней… менее откровенна, — говорит он.— Ген, не начинай, а?! — мгновенно пылю я. — В конце концов, она — моя мать.Он хмыкает, тут же застёгивая душу на все пуговицы, становясь отстранённым и холодным.— Лев Сергеевич любил эту женщину, только поэтому я терплю её рядом с тобой, — резко чеканит и выходит из комнаты без обычного нашего нежного прощания.Запускаю вслед подушкой.Бесит.Их ненависть друг к другу бесит неимоверно. И то, что оба заставляют выбирать между ними. Они друг друга недолюбливают ещё с той поры, когда отец был жив, а Гена числился его помощником. Хотя, наверное, мама невзлюбила Геннадия ещё раньше — когда только отец — двадцать лет назад — взял под крыло одарённого сироту, юного гения и сделал его своим главным доверенным лицом. Мама ревновала, говорила, что Генка — коварный и продуманный. «Ты его не просчитаешь, — обычно увещевала она папу, — а он тебя на раз-два. Как ты его не боишься?» Когда отец настоял на нашей с Геной свадьбе — у мамы случилась истерика. У меня, впрочем, тоже. Мне тогда было всего восемнадцать, и я хотела замуж только за Рустама Каримова. Но… Много чего случилось — и мой муж сумел сделать меня безумно счастливой. Я полюбила его всей душой. Он стал моим первым и до конца дней, уверена, останется единственным. Потому что… Где я найду лучшего? Но мама… Она так не думала. В безупречной правильности Гены ей всегда чудился подвох. Недавно она даже наняла частного детектива, чтобы следить за моим мужем. У нас тогда случился грандиозный скандал. Я сильно на неё обиделась… Однако… у мамы прихватило сердце. И пока я сидела у дверей её палаты, простила ей всё: в конце концов, она — моя мать. Переживать, заботиться, перестраховываться — естественно для неё. Разве не потому что же отец, почуяв приближение смерти, отдал меня тому человеку, которому доверял больше всего? Гена воспринял всё случившееся неоднозначно, почему-то назвал игрой. Что сильно обидело меня. Сейчас, когда не стало папы, только он и мама оставались моей семьёй. Ближе и дороже просто никого нет. Поэтому неприятно, что дорогие мне люди враждуют.Выбираюсь из постели, топаю в ванну, а потом на завтрак.— Геннадий Иванович сегодня пулей вылетел, — сообщает мне наша домработница, накрывая на стол. — Злющий был, как чёрт.— Да ну его, — машу рукой и, подцепив румяную гренку, тащу в рот, — они снова с мамой меня не поделили.— Тёща и зять — вечная классика, — усмехается Марья Васильевна, милая, пухлая женщина. — К сожалению, во многих семьях так. Свой ребёнок матери всегда дороже, а муж-жена всегда ревнуют к материнской любви. С невестками то же самое, уж поверь. Моя, вон, постоянно сына против меня настраивает.— И пусть. Достали, вот честно, — злюсь я. — Вроде бы взрослые люди, а всё не могут определиться, чья из них я. Давайте не будем о них. Лучше о вас, — встаю, приобнимаю её за плечи: — Устроим вам сегодня выходной? Я обедаю с мамой, у Гены — деловая встреча, а на ужин мы приглашены к Барышам. Так что, вы свободны на весь день.— А уборка? — сетует женщина.— Так блестит же всё! — чмокаю её в щёку. — Давайте вы лучше сходите с внуками в цирк, сейчас, у меня кое-что есть, — быстро отбегаю в комнату и возвращаюсь с яркими билетами на цирковое представление. — Вот, из самой Москвы к нам пожаловали. Думаю, ваши мелкие будут в восторге…Добрая женщина расцеловывает меня, смахивая слёзы. Марья Васильевна для нашей семьи больше, чем наёмный работник. Она такая же родня. Её муж у моего отца всю свою жизнь водителем проработал, а она — у нас дома. С детства её помню. А с тех пор, как мы с Геной перебрались сюда, в пентхаус, она переехала к нам. С моей мамой тоже почему-то не уживалась, но в причины конфликта никогда не посвящала. А я в душу не лезла.В общем, с домработницей мы расходимся довольные друг другом. Я спускаюсь на парковку, где меня уже ждёт машина с личным водителем — заморочка Гены, он немного повёрнут на моей безопасности с тех пор, как на меня, три года назад, покушались, а Марью Васильевну — успеваю заметить — подхватывает такси.Машем друг другу, разъезжаясь в разные стороны. По дороге в институт погружаюсь в изучение соцсетей. Звонок заставляет меня отвлечься от сообщения, которое я строчу в чат однокурсников — обсуждаем поездку на природу, чтобы отметить завершение практики…Номер неизвестен, и это меня напрягает, но, тем не менее, машинально тяну вверх зелёную трубку. И по мере того, как слушаю то, что вещает изменённый программой мужской голос, глаза мои распахиваются всё сильнее. Этого просто не может быть!— Ну что, сучка, — говорит незнакомец, — когда твой ёбарь деньги отдаст?Меня передёргивает от гадкого обращения и мата. Не выношу этого. Разве что во время секса мы с Геной можем себе позволить крепкое словцо. Вернее, он. Меня это заводит. Но вне постели мы всегда общаемся культурно и литературно. Да и в нашей семье мат и вульгарные слова неприняты — папа никогда не позволял себе, а мама и вовсе…Разумом я понимаю, что ублюдок, который звонит мне, ошибся номером, но меня всё равно трясёт от омерзения.— Не понимаю о чём вы, — бросаю в ответ.— Дурочку не включай, — скрипит голос. — А то мы тебе быстро всё напомним. И своему чмошнику передай — счётчик включён. Пусть поторопиться.Звонок обрывается, а я всё ещё сижу и хлопаю глазами. Вроде бы это меня не касается — мир, в котором есть угрозы отморозков за долги — параллелен моему. Гена не во что такое бы не влип. Да и те, кто звонил, явно были уверены, что женщина их знает. И знает о долгах своего любовника. Чужая грязь, невольно плеснувшаяся на меня, корёжит. Заношу номер в чёрный список. Набираю Гену. Меня всё ещё потряхивает, пока вкратце пересказываю ему всё. Прямо вижу, как муж хмурится, как брови сходятся у переносицы.— Скинь номер в службу безопасности, пусть пробьют, — распоряжается он.— Так они же явно ошиблись.— Всё равно.Спорить с моим мужем бесполезно, да я и не собираюсь — он прав, так будет лучше.— И ещё, — говорит строго, — сегодня у тебя выходной, а завтра чтобы была в офисе, как штык. А то практику не подпишу.— Шантажист, — ласково пеняю я.— Неверный ответ, — хмыкает Гена, — ты должна сказать: «Так точно, босс».— А больше ничего не должна… — нарочно провоцирую.— Должна, — голос тяжелеет и хрипнет, — взыщу дома…Хихикаю. Тревоги отступили. Можно пофантазировать о том, как мы с мужем будем развлекаться прямо в его чопорном кабинете. Давно мечтаю об этом. Только у Гены есть твёрдые разграничения: дома в спальне для нас не существует запретов. Мы попробовали уже многое. И, наверняка, будем пробовать ещё. Но… выходя из спальни, Гена будто превращается в другого человека — чопорного, правильного, безупречного. И на работе не терпит никаких поползновений в сторону романтических отношений…Поэтому когда я пришла в фирму на практику — начался мой персональный ад. Гена гонял меня куда больше других и требовал с меня вдовое… Но я не злюсь на него — он ведь подхватил папину фирму и сделал её одной из ведущих в крае. Гена у меня умница. И, на самом деле, лучший босс на свете. Он и впрямь меня хорошо учит, всё объясняет, старается, чтобы я вникала в дела фирмы. Когда отец убедил меня поступить на финансиста, невероятно злилась. Моя мечта о веб-дизайне и фрилансе накрылась. Мне тоже придётся тащить скучную офисную лямку. Но сейчас — благодарна отцу и Гене. По крайней мере понимаю, что и как у нас в фирме происходит, как движутся финансовые потоки…В институте я быстро решаю нужные вопросы и тороплюсь навстречу с мамой. В отличие от меня мама устранилась от дел фирмы. Так и сказала: «Я в этом ничего не понимаю». Отец оставил ей приличное содержание, она ни в чём не нуждалась. Поэтому жила, как многие обеспеченные особы «слегка за сорок» — ходила по выставкам, ездила на курорты, занималась благотворительностью… Вот только мужчин в её жизни больше не было. Хотя — понять, конечно, можно. Разве кто-то будет любить её и ценить так, как папочка? Но… С другой стороны, она у меня ещё красивая и молодая. Не нравится мне, что так хоронит себя. Отец бы этого не хотел. У мамы даже поклонники водились — весьма респектабельные и солидные дяденьки, но она всем им отказывала…Думаю, если бы у мамы была личная жизнь, она бы меньше заглядывала в мою. Не нанимала бы сыщиков следить за Генкой. Я мужу верю. Он никогда от меня ничего не скрывал. Когда сказала одногруппницам, что буду работать в фирме у мужа, многие округлили глаза. Дашка, моя близкая подруга, даже произнесла тогда с лёгкой завистью: «Это ведь значит твоему нечего скрывать. А мой всё секретарш меняет»Гена секретарей не менял. Наоборот, оставил Лидию Кирилловну, которую ещё мой отец нанимал. Мой муж предпочитает профессионалов на работе. Он мне так и говорил: «Всё, что мне нужно, я с лихвой получаю дома от тебя» От таких слов у меня вырастают крылья. Приятно знать, что для любимого мужчины ты — единственная и самая желанная.В фут-корте мега-молла я появляюсь чуть раньше. Жду маму, оглядываюсь по сторонам. Интересно, почему она пригласила меня сюда? Сто лет не была в подобных местах. Обычно, меня водят куда более статусные и пафосные. А здесь — даже мило. Резвятся детишки, капризничают, клянчат у родителей вкуснышки или игрушки. Смотрю на них с завистью. Мы с Геной решили пока что ребёнка не заводить. Муж считает, что мне сначала нужно закончить учёбу. Он у меня перфекционист, и полагает, что если ты во что-то погружаешься — то с головой: что в учение, что в материнство. Мне сложно спорить с этим, но сложно и смотреть на счастливых мам. Хочу быть такой же!О, а вон моя мамуля…Машу ей, но она меня не замечает. Разговаривает с кем-то по телефону, очень резко. Видно, что разговор ей неприятен.Наконец, видит меня, машет в ответ, вскоре садиться рядом, целует в щёку. Гаджет почему-то кладёт экраном вниз. Странно. Раньше она себя никогда так не вела.— Что случилось? — спрашиваю взволнованно.Она качает головой:— Да рекламщики достали. Заказала косметику в одном онлайн-магазине, а они теперь не отстают. Такие назойливые. Сил уже нет, — устало машет рукой. — Но я здесь не за этим. Ты меня ругала за то, что я наняла детектива…— Ма, давай не будем. Мы же всё обсудили ещё тогда, — открещиваюсь от неприятной темы.— Нет, Салюля, будем! — резко отвечает она, лезет в свою сумку и достаёт толстую папку, кидает ко мне и указывает головой: — Полюбуйся!И я… любуюсь: Гена с другой женщиной, Гена с женщиной и ребёнком — снимков много, и это не фотошоп. Когда я мечтала быть веб-дизайнером, неплохо научилась работать в графических редакторах. Так что подлинник от подделки, даже очень качественной, я бы отличила.Так вот куда он отлучался! Вот где пропадал, когда я его ждала! Вот его совещания допоздна! Ложь, ложь и снова ложь…У меня рушится мир.С грохотом.На осколки.Но… я обязательно склею себя, соберу из этих ошмётков. Но стану острой, предатель порежется об меня.После разговора с мамой, когда я вижу не только анализ ДНК, но и выписки со счетов Гены, решительно поднимаюсь, целую маму в щёку и спешу в офис к мужу. Разговор у нас будет короткий. И честный. А потом… Я намерена продемонстрировать, что меня недаром зовут Саломеей…