В её голосе звучала такая затаенная грусть
о несбывшемся, что у меня защемило сердце. Я вдруг особенно остро ощутила себя
третьей лишней в этом маленьком мирке, где двое немолодых людей заново учились
быть счастливыми…
— Вам что-то еще нужно? — спросила, стоило
нам только закончить с покупками. — Я могу отнести всё домой, а вы...
— Что вы, дорогая, — мадам Летиция ласково
коснулась моей руки, и в её прикосновении чувствовалась материнская нежность. —
Вы так добры к нам... к Харви, — она помедлила, словно собираясь с мыслями. — Я
никогда не думала, что судьба даст мне второй шанс. Что я смогу наконец-то
сделать то, о чем мечтала всю жизнь — приготовить для него ужин, создать в
нашем доме уют... — голос женщины дрогнул, а в глазах заблестели непрошеные
слезы.
— Идемте, мадам Летиция, — пробормотала я,
вновь почувствовав себя немного неловко. Наконец, принимая единственное верное
решение, я ощутила, как тяжесть неопределённости спадает с плеч, а мысль, что
тревожила меня все эти дни, обрела свою завершенность. Я проводила пожилую даму
до дома и, убедившись, что она благополучно добралась до кухни, где её уже ждал
мсье Харви (якобы чтобы помочь разобрать покупки, но я успела заметить, как его
глаза засветились при появлении гостьи). Оставив их наедине, я тихо скользнула
к выходу и направилась в сторону района Лудст...
Особняк мсье
Блэквуда возвышался передо мной, величественный и строгий в своей архитектурной
красоте. Теперь он не казался таким мрачным, как при первой встрече. Быть
может, всё дело было в золотистых лучах осеннего солнца, играющих на витражных
окнах и превращающих их в калейдоскоп красок, а может, в том, что за этим
суровым фасадом я теперь знала другого мсье Арчи — одинокого человека, который,
подобно многим из нас, просто искал своё счастье в этом сложном мире.
Эмон,
седовласый дворецкий с безупречной выправкой, встретил меня с той особой
невозмутимостью, которая присуща только старым слугам в благородных домах. Ни
один мускул не дрогнул на его лице, выдавая удивление моему скорому появлению.
Он молча провёл меня по коридору, где мягкие ковры приглушали звук шагов, в уже
знакомый кабинет. Его вопрос о чае прозвучал с той безупречной вежливостью,
которая была отточена десятилетиями службы.
— Нет,
благодарю вас, — ответила я, чувствуя легкое смущение под его внимательным,
изучающим взглядом. Но неловкость быстро рассеялась, когда мсье Арчи, отложив в
сторону стопку документов, с удивительной для его возраста живостью поднялся
из-за стола.