— Тогда пошли, Сталион, чего стоишь? — Пинки Пай
оттолкнулась от земли и взмыла вверх, как сошедшая со стартовой
площадки «Фау-2», — Это далеко! И у тебя будет время послушать
про наш Поннивилль! И про моих друзей!
И они двинулись в путь. Это было весьма странное
путешествие.
Сталин не сразу свыкся со своим новым телом. Поначалу ему
казалось, что освоиться с четырьмя ногами будет весьма сложно. Он,
привыкший ходить на двух, поначалу путался, стоило лишь опустить
взгляд вниз и увидеть разом все конечности. Ноги тут же начинали
путаться, он сбивался на иноходь и пару раз, под пронзительный смех
своей спутницы, неприятно утыкался носом в землю. Потом он понял,
что в этом деле главное — дать волю телу и выкинуть из головы
попытки его контролировать. Его новому телу серого жеребца можно
было доверять, и оно быстро это продемонстрировало. Заключенные в
нем рефлексы позволили Сталину двигаться быстрым шагом, иногда даже
переходя на рысь — достаточно было не глядеть себе под ноги, чтоб
не запутаться. Оказалось достаточно просто.
«Увидел бы меня сейчас товарищ Буденный, от смеха лопнул
бы, — подумал Сталин, не без удовольствия ощущая, как его
сноровистое и послушное тело легко преодолевает расстояние под
дробный перестук копыт, — У старика всегда было странное
чувство юмора, что до лошадей. „Смотрите, — закричал бы на все
Политбюро, — товарищ генералиссимус галопирует ну прям как моя
кляча Нюська!..“»
Пинки Пай многократно опережала его и в горизонтальной и в
вертикальной скорости. Но отрыв не увеличивался — она вилась вокруг
него, оказываясь со всех сторон сразу, и ни на мгновение не
закрывала рта. Удачнейшая находка для разведчика, но сомнительное
достоинство для сбитого с толку старика, который вдруг оказался
лошадью и, хоть убей, не понимает, что делать дальше. Поэтому
Сталин делал то, что привык и что умел делать — внимательно слушал,
машинально вычленяя из хаотичной путаницы слов полезные звенья.
Вскоре он уже знал, что место, поразившее его невозможно-чистым
небом и зеленой травой, зовется Эквестрией. Слово показалось ему
знакомым, но смутно. Кажется, что-то румынское… Или у румын —
Транснистрия?… В любом случае, Пинки Пай была столь же похожа на
тайного агента Сигуранцы, как сам Сталин — на призового орловского
рысака. Эквестрия — так Эквестрия. Живут здесь пони, а также пегасы
и единороги. К собственному удивлению, пегасов и единорогов Сталин
воспринял вполне спокойно. Как драконов, алмазных псов, говорящих
зебр и прочих обитателей этого безумного мира. Не удивляются же
буйнопомешанные новым формам галлюцинаций?…