А вот человечка хоть и слабая по меркам
орков, зато у нее отличная моторика рук, тонкие ловкие пальцы, невероятная для
орков усидчивость и дотошность в соблюдении рецептур. Краски именно ее
изготовления лучше ложились в ритуальные узоры на коже орков, ее рисунки
отличались красотой и тонкостью, ведь Ырын еще и кисточки сделала из воловьих
хвостов. Красители именно ее обработки давали наиболее яркие оттенки грубоватым
домотканым полотнищам, которые изредка ткали орчанки. Ее сборы и заготовки
отличались лучшим качеством или обмолом. Ее украшения из кожаных полос и
природных материалов пользовались спросом у женского населения соседних племен.
Да и тонкие рисунки повышенной сложности, выводимые здесь на коже регулярно орками,
вроде как больше нравятся защитным духам.
Так что слабая человечка нашла свое
место в клане и не зря ела общий хлеб. То есть мясо. Хлеба, как и злаков здесь
практически не было, растениеводством орки не занимались, лишь немного
скотоводством, все же больше охотой, а дикорастущие клубни и травы Ырын сама
собирала с малолетними помощницами.
И это, кстати, тоже было ее делом –
рядом с ней постоянно тусовалась детвора. Как раз того возраста, чтобы уже
убегать из родительского шатра, но недостаточно взрослые, чтобы выживать
самостоятельно и получить свое личное имя. Таких детей так и звали общими
словами: "ыыны", что означает просто "маленькая девочка без
имени", или "ныры" – "мальчик-малыш без имени".
То есть она приглядывала за
малышней, за которой взрослые уже не смотрят. Детишки именно такого нежного
возраста, только вставшие на путь самостоятельности, чаще всего погибали при
местном образе жизни. Есть ли у ребенка еда, не утоп ли в реке, не утащил ли
хищник, если ребенок отошел слишком далеко от лагеря, не съел ли он ядовитую
ягоду, не загноилась ли рана, полученная в драке с такими же беспризорниками, а
таких драк было очень много – никто здесь над детьми не трясся, у орков был
очень своеобразный естественный отбор. То есть выжить достойны только самые сильные,
слабаки в степи не нужны.
Ырын ощутила такую "политику
расы" на собственной шкуре, когда едва живой попала в племя. Орки
совершенно нелюбопытны, взрослые уж точно, и к появлению в стойбище юной человечки
отнеслись прохладно. Настолько, что никто не собирался ее кормить или
обустраивать. Приходилось девушке – а
тогда она еще сама была костлявым подростком, попав в чужое тело практически
ребенка – самостоятельно разбираться в чужом лагере и с порядками, и с
пропитанием, и в целом с выживанием. И это с учетом, что языка она тогда не знала,
приходилось учиться всему на ходу, пребывая почти всегда в голодном состоянии.