«Вот ведь
ненасытная!» — подумал я, закрывая от удовольствия
глаза.
…Еще через
полчаса я вновь предпринял попытку расспроса. На этот раз она
оказалась удачней.
— Зачем
тебе сдалась эта картина? — спросила Ирина, вытирая взмокший
лоб.
— Просто…
понравилась, — соврал я. — Так ты что-нибудь знаешь о ней и о
человеке, который ее написал?
— Художник,
который написал эту картину… особенный.
Я
вопросительно поднял брови.
— Он гений,
— продолжила Ирина, — но его гений граничит с безумием.
Она сделала
паузу, словно выбирая слова.
— Говорят,
он видит вещи, которые другим не дано увидеть. И после того, как он
написал эту картину, он… сломался.
Я
почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Что ты
имеешь ввиду?
— Его
поместили в клинику на окраине области. Санаторий Сосновый Бор»
знаешь такой? Правда нифига это не санаторий. Настоящая тюрьма для
психов. Там держат настоящих отморозков. Но что еще более странно,
так это то, что он сам попросил его туда запереть. Говорят, он до
сих пор рисует. И некоторые его картины порой выставляются на
выставках.
— А что на
них изображено? — осторожно спросил я.
— На самом
деле я не такой хороший знаток его творества. Его картины… они
странные. Пугающие, но одновременно притягивающие взгляд. Он пишет
не просто пейзажи или портреты, а… сны. Или, быть может, кошмары.
По крайне мере, мне так кажется.
Она
опустила взгляд на свои руки, будто пытаясь отыскать подходящие
слова.
— Однажды я
видела его картину, где был изображен лес. Но это был не просто
лес. В его ветвях таились тени, а на стволах деревьев были вырезаны
странные символы, которые будто шептали что-то о ужасной тайне. В
каждом уголке этой картины чувствовалась угроза, будто лес вот-вот
оживет и поглотит всех, кто осмелится заглянуть в него. Б-р-р-р!
Жуткая вещь!
Ирина,
заметив, что я впился в нее взглядом, продолжила:
— А на
другой его картине… на ней был изображен дом. Старый, с
потускневшими окнами и провалившейся крышей. Но не это вызывало
страх. Страх вызывал невидимый враг, который таился в пустоте между
стенами, который ждал, чтобы вырваться наружу и захватить мир. Он
там очень хорошо игру теней показал. Сложно это словами передать,
нужно видеть.
Она
вздохнула, как будто отгоняя эти жуткие образы.
— А
хрустальные шары… — начал я.
— Самая его
странная работа. Вроде и ничего нет в ней такого, но все равно
каким-то холодком веет от полотна. Тебе тоже так
показалось?