Дуэлянты пожали друг другу руки и обнялись, потом по команде
приняли стойки, выставив обнаженные клинки. Оба настроены были
решительно. Каждый приготовился нашинковать противника на кусочки
нужного размера.
Я еще раз попытался помирить поединщиков, но, как и раньше,
безрезультатно. Доводы разума были бесполезны. Более того, добился
только того, что несколько шляхтичей обступили меня с нескольких
сторон, взяв в клещи. Видимо, опасались моего вмешательства в
схватку.
Пот потек у меня по лицу, я боялся, что этот глупый и никчемный
бой окажется последним для Карла. Кузен плохо держался на ногах,
его сабля дрожала, однако в глазах застыло решительное выражение.
Потоцкий тоже неважно выглядел, однако упрямство заставляло
шляхтича бросать судьбе очередной вызов. Погибни он, я бы не стал
переживать. Пусть Потоцкий был мне симпатичен, но это враг России,
а значит, и мой враг. А вот Карла жаль до невозможности: умный,
порядочный, храбрый и… молодой. Ему бы жить да жить. Я ж не знаю,
что с собой и Потоцким сделаю, если кузен погибнет. Взорву все к
такой-то матери!
Бой на саблях отличается от шпажного. Он и скоротечнее, и
кровавей. Во время первого противник может погибнуть от
многочисленных уколов, во время второго – запросто лишиться руки и
прочих частей тела и, соответственно, умереть тоже.
– Именем Господа, начинайте! – крикнул секундант
Потоцкого.
Дуэлянты сшиблись, зазвенела сталь. У Потоцкого был экономный
стиль, шляхтич не спешил беспорядочно сыпать ударами в надежде
сокрушить оборону, а выжидал удобного момента, чтобы полоснуть
клинком по открывшемуся противнику. Но Карл был начеку и не
подставлялся, парировал внезапные наскоки и сам выходил в
стремительную и опасную атаку, заканчивавшуюся пока что ничьей.
Силы у дуэлянтов оказались примерно равными, только Потоцкий мог
похвастаться опытом, а Карл – легкостью и подвижностью. Если бы не
проведенная в застолье ночь, схватка была бы более короткой и
яркой. Драчуны стоили друг друга, но они порядком устали, не
выспались и если отошли от похмелья, то совсем чуть-чуть. Даже
отсюда я ощущал, как физически трудно было им сражаться.
Толпившиеся в сторонке шляхтичи дружно поддерживали поединщиков,
одобрительно комментировали удачные атаки и блоки, в азарте кидали
шапки на землю и бились об заклад. Я же стоял ни жив ни мертв. Мне
было страшно за Карла, слишком уж прикипела к нему душа. Я видел,
что он начинает сдавать первым, едва не пропустил резкий и
сокрушительный выпад Потоцкого, но чудом изловчился, и клинок
просто рассек воздух. Но это была удача, не больше, а долго на ней
не протянешь. Еще одна ошибка, и шляхтич непременно добьется своего
– я потеряю друга навсегда. Мысль об этом едва не разорвала мне
сердце. Я больше не хотел хоронить тех, кто вошел в мою жизнь и
стал мне близок.