Мастер Ньерс встал и степенно
представил сначала вошедших, а после всех присутствующих.
Представляемые молча кивали, а Алья вспоминала – она знала почти
всех. Разве что девушка-колдунья, Хьёза, была неместной (или же она
по каким-то причинам росла вне Орлиного Приюта и вернулась совсем
недавно).
Бьён сделал большие глаза и одними
губами спросил: «Ну что?» Алья в ответ наморщила нос и качнула
головой: погоди, мол. Мастер Ирьян, расстегнув пальто и скромно
устроившись в углу, снова закопался в восстановленные отчёты. На
выжидательные взгляды собравшихся он не реагировал, на
многозначительные покашливания тоже. И мастер Ньерс на правах
помощника главы Сыскного ведомства встал и взял слово.
– Объединим сведения и обговорим
детали случившегося, – начал он. – Четвёртого дня мастер Шьян вышел
из Колдовского ведомства накануне грозы и отправился домой по
Обходной дороге, где его настиг, по словам мастера Ульюса, удар
молнии.
– Два, – дополнил мастер Мьист,
пожилой сыскной колдун, старожил ведомства. – Дети видели две
вспышки. Очевидная маскировка заклятий. Лишь в таком случае молнии
кажутся разноцветными – одни видят зелёные вспышки, вторые жёлтые.
Показания расходятся: старший ребёнок видел красную, младший –
голубую. Маскировка. Одна молния потушила свет, вторая убила. Да.
Мы вчера наконец-то смогли снять с фонарей защиту и осмотреть их.
Признаться, мастера любезные, давненько я не сталкивался с
поглощением.
Мастер Ирьян подтянул к себе чистый
лист, достал из внутреннего кармана пальто перо и строго
спросил:
– Поглощение? А это что за диво?
Ваше, местное?
Троица колдунов дружно закивала.
– Можно сказать, да, – ответил мастер
Мьист. – Одно из древних заклятий. В «большом мире» о нём, конечно,
помнят, но давно не используют. А мы практикуем от нечего делать.
Выглядит оно вот так.
Из рук сыскного колдуна вспорхнуло
несколько золотистых светильников и разлетелось по залу. Один
обосновался на столе, второй замер у приоткрытого окна, а остальные
заметались под потолком. Мастер Мьист растёр руки, плеснул на
настольный светильник водой, и тот разбух. А после втянул в себя
остальные светильники и лопнул мыльным пузырём.
– При использовании поглощения на
стекле фонарных колб остаются характерные трещины, – пояснил он. –
Они будто изнутри лопаются, когда светильник рвётся наружу. Раньше
мы его использовали для расчистки территории от завалов – крупный
камень притягивает и поглощает до тридцати мелких, а потом
безопасно взрывается и оседает пылью или мелкой крошкой. Деревья
тоже таким образом убирали, если буря много леса повалит. Заклятье
бережёт силу – получается, не на тридцать камней тратишься, а на
один. Но чтобы это же сотворили со светом...