Так он, выходит, южный колдун? И
скрывает это? В его деле об этом ничего не написано. Что, в
общем-то, неудивительно – на Севере южное колдовство не понимают и
презирают. Или перьями может пользоваться и обычный человек? Где бы
южанина найти да уточнить... Можно и того, который крутился в
Орлином Приюте весь год. Два дела сразу сделать.
– Чёткую очерёдность не установить, –
посмурнев, повторил мастер Ньерс. – Уточнения есть? Нет? Тогда
переходим к причине смерти. И, клянусь реками, убила нашего
многоуважаемого мастера Шьяна отнюдь не молния. Копоть на теле –
это всего лишь «безопасный огонь» сыскников, совершенно для людей
безвредный. Он истёк кровью. Я ломал голову над заклятьями
несколько дней, но только теперь понял. Это снова поглощение.
Кто-то недоверчиво поднял брови,
кто-то ругнулся, кто-то выдохнул.
– Вы все читали отчёты, – продолжал
мастер Ньерс. – На месте смерти не было найдено ни капли крови, а
умер мастер Шьян от обильной кровопотери, причём в считанные
минуты. Мастер Ульюс впопыхах не только труп в колдовской мешок
спрятал, он и часть грунта прихватил. В грунте крови не было – ни
капли. Ни в прихваченном, ни на месте смерти, ни поблизости. А это,
согласитесь, невозможно. Дождь начался минут через двадцать после
смерти, кровь бы быстро ушла в землю. А мы не нашли ни одной
капли.
Царапины, да. Кожа мастера Шьяна вся
изодрана, на нём живого места нет. Но всё-таки нанесены раны
снаружи. И чем-то похожим на когти. Да и глубина-ширина ран, по
отчётам, указывают снова на когти.
Однако: трудно ли в Орлиной долине
найти кости и когти мёртвых птиц? Нет. Люди воевали с орлами за
долину столетиями. Дома стоят на птичьих костях, которые обитатели
Приюта каждой весной в своих огородах находят. Если нужна
пара-тройка скелетов и с десяток когтей, достаточно просто копнуть
чуть глубже прежнего. И использовать их проще простого.
– Алья, твоё мнение?
Она встрепенулась и по осуждающим
взглядам большинства поняла, что спрашивают её не в первый раз.
Лишь Бьёл смотрел с понимающей усмешкой да мастер Ньерс – с
терпеливой. А мастер Ирьян снова что-то торопливо писал – в тишине
зала перо его скрипело не переставая.
Алья тоже притянула к себе стопку
чистых листов и писчие принадлежности. Проткнула пером склянку с
чернилами, вылила их на бумагу и быстро нарисовала два «узора» из
царапин. А после встала и подняла первый лист: