– Вот так выглядит спина мастера
Шьяна. А вот так, – она подняла второй лист, – выглядит лоскут кожи
неизвестного – безымянного обитателя наших гор, чьи останки нашли у
подножия Двузубой сто двадцать три года назад, когда после жаркого
и затяжного лета подтаял древний ледник. Я, правда, ещё не успела
побывать в Музейном ведомстве, чтобы сравнить... Это по памяти. Но
можно прямо сейчас отправить запрос, попросить слепки и
сравнить.
– И ты не ошибёшься, – мастер Ньерс
уважительно склонил голову. – Мне тоже «узоры» показались
знакомыми, и я в тот же час отправил запрос. Мастера Шьяна
покалечили точь-в-точь как нашего неизвестного. Царапина к
царапине. Даже глубина борозд одинакова.
– Но это же невозможно! – мастер
Ирьян поднял голову от бумаг. – Мы же разные – и звери, и люди! Мы
же не слепки друг с друга! – он запнулся и с изумлением повторил: –
Слепки? В том смысле... Снять слепок с музейной кожи, наложить его
на живого человека, и сквозь него, как сквозь воду, когтями мёртвых
птиц...
– Опять маскировка, – подтвердил
мастер Ньерс. – Некто всеми силами пытается убедить нас, что это не
он. Это кто-то другой. Это птицы. Это гроза. Это кто или что
угодно, но только не он.
Мастер Мьист снова выпустил из
ладоней пригоршню светильников, но уже не золотых, а
кроваво-красных и мелких. И повторил фокус с поглощением. Приезжий
сыскник цокнул языком и вновь заскрипел пером, записывая, а колдуны
мрачно переглянулись.
Добыть несколько капель крови мастера
Шьяна, конечно, не составляло труда. У него жена – обычный человек,
и достаточно лёгкого воздействия, чтобы она «случайно» порезала или
уколола супруга. Алья обдумала эту мысль и встрепенулась.
– Кто первым сказал, что мастер Шьян
сам нанёс на свою кожу знаки быстрого разложения? – она пытливо
посмотрела на колдунов. – Он колдовал только левой рукой, а знаки
как раз на левой руке. Мастер нанёс бы их на правую руку. Кто?
– Боюсь, что я, – хмуро признался
мастер Ньерс. – Грешен, вспомнил старый слух. Зажги правду, Алья.
Зажигай. Чтоб без вопросов потом. Так вот. С год назад, когда жена
Шьяна совсем заплохела, он как-то за обедом спросил, не окажу ли я
ему услугу. Не нанесу ли те самые знаки, если он попросит. Я
согласился – мы давние приятели, и как колдуна он меня уважал. И на
целителя я одно время обучался. Но, каюсь, запамятовал, что левша
он по части колдовства. Вот и ляпнул, дурак... Если это важно, то
все об этой особенности Шьяна знали. Он никогда не делал тайны из
своей странности, упокой реки его душу...