Мария слегка приоткрыла дверь туалетной кабинки, осторожно
выглядывая наружу. Девушки толпились у окна в дальнем конце
туалета. Две из них стояли спиной, так что она не могла рассмотреть
их лиц. За то третью, которую они прижали к подоконнику, Мария
узнала практически сразу. Это была ее одноклассница Юлия, высокая
блондинка под сто восемьдесят сантиметров ростом, с аккуратным
милым лицом, грудью пятого размера, стройной талией и широкими
бедрами.
Несмотря на то, что девушка имела практически идеальную фигуру,
в классе ее крайне недолюбливали. Юлия была очень рассеянной,
информация до нее доходила туго, она даже называла себя в третьем
лице. Успеваемость оставляла желать лучшего. Как рассказывал
Тимофей, пару лет назад она обмочилась прямо во время урока при
всех, за что получила свою постыдное прозвище, придуманное и
продвигаемое Валентином.
Вспоминая свой первый день в школе, Мария сразу приметила
высокую девушку с длинными светлыми волосами, сидящую отдельно ото
всех на последней парте, с лица которой почти никогда не сходила
легкая улыбка. Ее все время подмывало сесть рядом с ней, или просто
подойти и познакомиться, дабы завести хоть каких-то друзей. Но
каждый раз ее останавливал страх усиления травли, которую Мария и
так с каждым днем переносила все тяжелее. И вот сейчас, видя, как
по ее красному, перекошенному от страха лицу, градом лились слезы,
сердце Марии буквально обливалось кровью.
— Кончай визжать, ссыкуха ебаная! – снова прокричала одна из
девушек, обильно матерясь, отвесив ей смачную пощечину, – сейчас
бошкой в сартир мокнем, тогда узнаешь, как на парней чужих
зариться!
Юлия пронзительно вскрикнула, принявшись истерично молить о
пощаде и прощении. Марию же терзало внутреннее противоречие. С
одной стороны, из страха нажить новых врагов она не хотела
вмешиваться, и думала лишь закрыть дверь и сделать вид, что ее тут
нет. Однако, с другой стороны, девушка не могла выносить мольбы о
помощи и плачь одноклассницы. Понимая, что она до конца жизни будет
слышать эти жалостливые вопли, и корить себя за невмешательство,
Мария никак не решалась захлопнуть дверь.
Последним аргументом в ее душевном споре оказалось воспоминание
о погибшем отце, который всегда учил ее помогать нуждающимся и
просящим о помощи. Она понимала, что даже если все байки о
загробной жизни окажутся ерундой, ей в любом случае будет стыдно
перед папой, который пошел в полицию дабы защищать слабых, за что в
последствии и был убит. Наконец, Мария приняла окончательное
решение. Девушка подхватила трость, сделала глубокий вдох и
распахнула дверь.