– Сначала я думала «ничего, привыкну», – отвечает Дана. – Но… ох…
– Болит?
– Немножко.
– Я попрошу увеличить дозу обезболивающего.
– Ничего, мне даже приятно чувствовать ногу. Скоро её не будет.
Дверь в палату открывается, входит отец девочки. Здороваемся.
– Что вы тут делаете? – интересуется он.
– Зашла проведать Дану.
– Тут есть кому о ней заботиться.
– Я хотела поговорить с вами об обезболивании…
– Операция через несколько часов, – перебивает меня отец пациентки. – Мы во всём доверяем лечащему врачу-онкологу.
– Хорошо, – говорю и ухожу. Но оставить это дело просто так не могу.
Заславский моет руки перед операцией, и в другом месте его застать трудно. Потому спешу туда и говорю, что надо побеседовать о девочке Дане 14-ти лет.
– Дана? А что с ней? – интересуется Валерьян Эдуардович.
– Меня волнуют фантомные боли, – отвечаю я.
– А зря. Она на обезболивающем.
– Этого мало. Ей нужно серьёзное подготовительное обезболивание.
– Разве она ещё ваша больная? – спрашивает Заславский.
Формально уже нет, и он это прекрасно знает. Но я не собираюсь отступать лишь поэтому!
– Простая эпидуральная анестезия, но операцию придётся отложить.
– Не хотел говорить, но одних курсов повышения квалификации мало, чтобы стать специалистом по обезболиванию, – говорит Валерьян Эдуардович.
– Почему же не попробовать? Я не уверена, что девочка психологически готова к операции.
– Три дня ничего не изменят.
– Я поговорю с родителями, – заявляю упрямо.
– Нет, не поговорите, – останавливает меня коллега. – У девочки саркома. Она может быстро дать метастазы. Я не стану ждать, пока вы упражняетесь с методикой, о которой вчера прочитали.
– Но фантомные боли…
В этот момент заглядывает медсестра и начинает обсуждать с Заславским другой вопрос. Очевидно, более важный, потому я разворачиваюсь и направляюсь к двери.
– Эллина Родионовна! – кричит он мне вслед. – Не уходите! Оставьте девочку в покое!
Я машу рукой, не оборачиваясь. Господи, как же я последнее время устала от мужского чванства! Один делает вид, что со мной ничего не происходит. Другой, напыщенный, как павлин, отказывается оперировать умирающего ребёнка. Третий… Заславский прекрасный хирург и человек хороший, но, видимо, муха тщеславия его сегодня покусала за все выдающиеся части тела!
Возвращаюсь в палату к Дане. Пока никого нет, и никто не мешает, собираюсь провернуть одно маленькое, но с моей принципиальной точки зрения важное дело.