– Лежи тихо, я закреплю катетер, – говорю девочке. Она мужественно терпит. – Ты молодец.
– Ещё долго?
– Нет, одну секунду. Ну вот, готово. Теперь ложись на спину, только медленно, – и помогаю Дане повернуться.
– Скоро подействует? – спрашивает она.
– Полностью минут через двадцать. Но начнёт очень скоро. Я выбрала для тебя шестидневный цикл. Это значит, три дня до операции и три после… Валерьян Эдуардович?
Даже не поворачивая головы понимаю, что это он пришёл. Нетрудно догадаться: Заславский предпочитает лишь определённую марку мужской туалетной воды.
– Здравствуй, Дана, – приветствует он девочку, и та радостно сообщает, что согласилась на эпидуральную анестезию.
– Вот как? – натянуто улыбается Валерьян Эдуардович.
– Вы были на операции, – поясняю ему, – и я сама все объяснила.
– Родителям? – интересуется Заславский.
– Они согласились.
– Чудесно. Есть минута?
– Конечно, – отвечаю Заславскому и говорю Дане, что она умница. Девочка улыбается в ответ. Что может быть прекраснее улыбки ребёнка?
В коридоре Заславский стоит хмурый, скрестив руки на груди.
– Поздравляю, Эллина Родионовна, – переходит в атаку, – вы сорвали операцию.
– Вы не оставили мне выбора.
– Вы в заведующих отделением без году неделя. Я поддержал ваше назначение, потому что вы неординарная личность, а в такой отрасли, как медицина, иногда полезно делать встряску. Помните Женю Лукашина?
– Кого, простите?
– Главного героя фильма «Ирония судьбы или С лёгким паром!» – говорит Заславский. – Так вот, он правильно утверждал, что наша профессия – самая консервативная. И когда Швыдкой предложил вашу кандидатуру, я поднял руку за вас, поскольку консерватизм иногда означает стагнацию. Но знаете, Эллина Родионовна, всему есть предел! Хотите играть в героиню? Пожалуйста! Но это в пределах вашего отделения. А моих больных не трогайте.
– Девочке сейчас очень трудно, – пытаюсь воззвать к его гуманизму. – А три дня – это не так много…
– Дело не в том, кто прав, – прерывает меня Валерьян Эдуардович. – Мы все тут считаем себя правыми, иначе не смогли бы работать. Вы такая же, как все.
– Хорошо, – сдаюсь, поскольку ругаться с этим человеком нет ни сил, ни желания.
– Так вы вкатили Дане пункцию до или после согласия родителей? – интересуется он.
– На уговоры ушли бы сутки, – признаюсь ему, разворачиваюсь и ухожу.