Вышли мы из Одессы во второй половине дня. Первую остановку сделали в Олешках-на-Днепре. Перед наступлением темноты Семён Михайлович приходит ко мне и просит разрешения отлучиться с катера до утра. И говорит на украинском диалекте: «Бачте, в мине тут кума живе, я ее десь рокiв п’ят не бачив». – «Хорошо, идите», – ответили. Утром подъём флага, восемь часов, Чабанова нет. Пришёл он только к обеду, к двенадцати часам. Я поморщился, но ничего не сказал.
На другую ночёвку останавливаемся в Никополе. Вечером приходит Семён Михайлович и начинает рассказ, как он партизанил под Никополем: «В двадцать першому роцi оце таке було! Ми одну банду вшерть порубали, в мине и зараз туточки кума живе. Так може, я до куми пiду? Побачив би ii…».
– Ну, сбегай, сбегай, но чтобы к подъёму флага как штык был на катере!
И снова явился на катер к обеду. Приходит и говорит: «Ну яка ж воня холера, заховала куди-сь мiй китель, а сама подалася до базару, ось я i припiзнився! Та ви нiчого не думайте, бiльше того не буде».
В самом Запорожье Чабанов опять приходит и говорит:
– Иван Грыгорыч, в мине и туточки кума живе…
– Нет, Семён Михайлович, до кумы ты больше не пойдёшь. Как придём в Одессу, расскажу твоей старухе про твои хождения по кумам!
– Та я що, так, побалакаем трохи, да на катер.
– Ты, Семён Михайлович, расскажи, как тебя жинка в Очакове встречала.
– Та що там, нема чого балакать…
А дело было так: супруга у Семёна Михайловича была женщина ревнивая и частенько бивала его, зная его пристрастие ходить до кумы. Была она на голову выше Семёна Михайловича, работала грузчиком в торговом порту, силёнки ей было не занимать. Частенько Семён Михайлович являлся то с синяком под глазом, то с разбитыми губами.
Однажды она проведала, что катер Чабанова вечером уходит в Очаков. Решила проведать мужа и посмотреть, как он себя ведёт на стороне без её контроля и наблюдения. В полдень села на пароход «Красный Призрак», ходивший на линии Одесса – Очаков, и, раньше мужа прибыв в Очаков, устроилась в ожидании его на пристани.
Через некоторое время к пристани стал подходить ПК-105. Чабанов с мостика увидал знакомый силуэт. «Сигнальщик! Посмотри на пристань, то не мой ли гренадер стоит?» – приказал он. «Так точно, товарищ командир, ваш гренадер». Семён Михайлович застопорил моторы и скомандовал боцману: «Отдать якорь!» Катер не дошёл до пристани метров двадцать.