Личную коляску Бранн вызывал только для дневных поездок за город, которые год от года становились всё реже, а поскольку кучер работал на ставке, стабильно получая заработок, довольны оставались все, кроме экономки и тётушки. Графиня Зизель всякий раз заявляла, что эти причуды до добра не доведут, а прислуга в доме племянника и так уже самая распущенная в империи, и подобные выверты недопустимы для мужчины его статуса. Герцог же отвечал, что его статус позволяет ему помочиться в фонтан на главной площади в базарный день, и ему всё равно будут аплодировать, будто он сделал благородное дело. Такой ответ почему-то очень не нравился тёте Зи-зи, но на этом разговор обычно заканчивался.
Бранн спрыгнул с подножки и не оглядываясь зашагал к крыльцу. Как обычно, опоздал — большинство гостей уже были внутри, и гул голосов стоял такой, что скрипичный квартет больше напоминал звук, с которым в непогоду ветка в соседней комнате скрежещет по стеклу. Ещё влажные после ванной волосы ерошил ледяной ветер, а едва лакей на входе забрал шляпу и трость, они встали дыбом от ворвавшегося из-за спины сквозняка и превратились в воронье гнездо.
Бранн встряхнулся и вошёл в холл. Огляделся и понял, что не ошибся и вечер будет не из лёгких: у лестницы стояли как минимум три давешние кумушки, которых инструктировала тётя, а на входе в бальный зал, он увидел ещё двоих. Все они устремили хищные взгляды в его сторону, а после зашептались.
— Ох, тётушка, лучше бы ты действительно тратила усилия на агентство, а не на меня, — пробормотал он под нос. — Ладно, будем лавировать. — Сложил руки за спиной и коротко поклонился сразу всем трём у лестницы и потом стоящим у зала.
А дальше начался привычный кошмар. Через четверть часа скулы герцога уже болели от улыбки, а спина стала ныть в районе лопаток. «Ничего, ещё чуть-чуть, и я отправлюсь в клуб», — успокаивал себя он, не переставая украдкой оглядываться.
Герцоги Фонклейн, как и герцоги Виндер, славились своим богатством на всю империю. Но если от Виндеров остался лишь Бранн, который не спешил устраивать приёмов, почти забросив светскую жизнь в бесконечном бордельном кутеже, то Фонклейны не скупились на свою репутацию богачей, и к ним по традиции к концу октября стекалась почти вся знать юга империи. Протолкнуться в бальном зале было практически невозможно.