На пороге стоял великан. Его лицо было почти полностью скрыто
под огромной копной длинных косматых волос и ужасно спутанной
бородой, но за ними можно было разглядеть его глаза, напоминавшие
блестящие чёрные бусинки.
Великан немного помявшись на пороге, протиснулся в лачугу слегка
задевая потолок, он наклонился и с легкостью поднял дверь поставивь
его на место, грохот шторма на улице немного поутих. Затем он
повернулся к нам.
— Можно чашечку чая, а? Дорога была нелёгкой…
Он прошёл к дивану, где сидел окаменевший от страха Дадли.
— Эй, толстяк, подвинься, — сказал великан.
Дадли взвизгнул и побежал прятаться за спину своей матери,
которая, сжавшись от ужаса, стояла позади дяди Вернона.
— А вот и наш Гарри! — как то через чур радостно воскликнул
великан.
Я посмотрела в свирепое кажушее дикое тёмное лицо и заметила,
что глаза-бусинки прищурились в улыбке.
— В прошлый раз, когда я тебя видел, ты был совсем ещё ребёнком,
— произнёс великан. — Ты прям копия своей мамки, такие же рыжие
волосы и зеленые глаза.
— Сэр, кто вы?
— Точно, я ж не представился. Рубеус Хагрид, Хранитель ключей и
земель Хогвартса.
Он протянул огромную руку, как бы намекая чтобы я тоже её
пожала, я аккуратно положила свою крохотную ладонь, и пожала.
— Так как там насчёт чая, а? — спросил он, потирая руки. — Я бы
не отказался и от чего-нибудь покрепче, если у вас найдётся.
Опустив глаза на пустой камин с валяющимися там сморщенными
пакетиками из-под чипсов, гигант фыркнул и наклонился к нему. Они
не видели, что он делает, но когда он отодвинулся секунду спустя, в
камине уже трещал огонь. Сырая хижина наполнилась мерцающим светом,
и я почувствовала, как меня окутало теплом, словно опустилась в
горячую ванну.
Великан снова уселся на диван, который прогнулся под его весом,
и начал вынимать различные вещи из карманов куртки: медный котёл,
помятую упаковку сосисок, кочергу, чайник, нескольких кружек с
отбитыми краями и бутылку с янтарной жидкостью, из которой он отпил
перед тем, как начать заваривать чай.
Вскоре хижина наполнилась шипением и ароматом жарящихся сосисок.
Пока великан трудился, никто не проронил ни слова, но когда он снял
с кочерги первые шесть сочных, жирных, чуть-чуть подгорелых
сосисок, Дадли нервно затоптался на месте.
— Ничего у него не бери, Дадли, — резко сказал дядя Вернон.