Буду в Санкт-Петербурхе через две
недели. До этого ничего сурьезного не делать. по лбу дам!
Писано в верфях под Воронеже.
Петр».
Все это Дмитрий, естественно, не
видел. Но почувствовал, что почерк царев. И знаменитая подпись
«Птр». Добилась все-таки женушка
Видимо, царь писал где-то второпях,
на чистой стороне черновика. Вон, чья-то просьба. Купчишки, судя по
всему.
И все, письмо Петра стремительно
уехало из рук в руки, перейдя от княгини Дарьи к Федору Юрьевичу
Ромодановс5ому. «А мне, - хотелось пожаловаться Дмитрию, - мне
порадоваться? Ведь это моя челобитная о пожаловании жизни!»
Впрочем, ладно. И не челобитная это,
а приговор сволочи Меньшикову. Пусть радуется, гад, ведь его
царское величество о казни не пишет. По крайней мере, твердо. А что
бить будет светлейшего губернатора Санкт-Петербурга, так
поделом!
Князь-кесарь как бы с благоговением
несколько раз поцеловал царское письмо. Как понял Дмитрий,
специально для присутствующих зрителей, то есть для семейной пары
князя и княгини Хилковых. Почему как бы? Да потому что он потом
сразу без каких-либо чувств обратился к Даше:
- Скажите, княгиня, а как вы
разговаривали с государем? Откуда взялся этот чин корабельного
подмастерья, не маленький, между прочим.
Вот, нет у него к Петру никакого
благоговение, а есть просто служебное чинопочитание. Он же царь, а
ты, как не расти, его не обгонишь. Ну и ладно, а дядька прикольный,
зря он и с ним раньше ругался.
Даша, меж тем, вопросительно
посмотрев на мужа и не увидев никакой реакции, незаметно от
Ромодановского пнула его ногой. Но к этому времени князь-кесарь,
недовольный медлительностью княгини, повернулся к ней всем своим
большим телом. На такое угрюмое внимание она была не готова и
невольно заговорила.
Ай-яй-яй, несчастный я, - посмеялся
Дмитрий в душе, - на побои на дыбы належаться новые женины. Бедный
и несчастливый, всюду избиваемый князь рюриковой крови!
Он, конечно же, видел, что она
нуждается в его поддержке. И если бы это было по-серьезному, то
поддержал бы. Но жена забыла, что теперь она тоже немаленький чин.
Вроде бы его гвардейское звание де-юре выше, но по факту, гм.
Короче, давай, Даша, выбирайся сама. Ножками, милая, ножками!
И она стала действовать
самостоятельно, видимо, решив, что муженек еще искалечен и болен.
Недееспособен, можно сказать.