— Результат оправдывает средства, ты забыла? — улыбнулась
Карина осторожно, когда они поднялись вверх по такой же скрипучей лестнице. У
человеческих домов в этом районе была стандартная планировка, так что гадать,
какая именно комната принадлежала убитой не приходилось. Кивнув на нужную
дверь, ведущую в комнату Селии, Тайт сделала первый шаг. — Ладно, кроме шуток,
Ило, это необходимо.
Комната Селии Дэвис оказалась простой, но уютной, с окном,
выходящим в сад. На широком подоконнике толпились горшочки с фиалками, на
письменном столе лежала незавершенная вышивка, а на кровати — книга о ботанике.
Каждая жертва когда-то прекращала быть просто цифрой на бумаге и номером
личного дела, Даррел пытался научить Карину изолироваться, соболезновать только
на словах, иначе от водоворота смертей совсем скоро настигнет безумие, но она
так и не сумела с этим справиться. В маленьком помещении запах ладановой смолы
и старого дерева казался каким-то спертым, пока агент рассматривала комнату.
Илона тем временем приблизилась к столу и опустилась на стул рядом, медленно
стягивая длинные перчатки с рук. Из маленькой шкатулки она вытащила связку рун
с камнями и сухоцветами, плотно сжимая предмет в левой руке, правой потянулась
к кольцу вышивки.
Мир вокруг в ее глазах начал меняться.
…Холодные серые стены, яркий свет, который режет глаза.
Хирургический стол завален инструментами и пробирками, наполненными странными
жидкостями. Силуэты людей в белых халатах суетяться по белоснежной комнате,
которой не видно конца. Страх завладевает ею — она видит блик острого скальпеля
в свете лампы, они пытались забрать что-то ценное, дать что-то чужое, крики и
звук разбитого стекла наполняли пространство, словно воспоминания вокруг
оживали, требуя нового воплощения. Тяжелый взгляд одного из людей — в его
глазах читалось безумие…
Карина мягко коснулась плеча Альбеску, ее покрытая мурашками
кожа блестела словно от лихорадки. Женские глаза распахнулись, Илона шумно
втянула воздух, будто все это время вовсе не дышала. Она отбросила вышивку и
судорожно принялась натягивать перчатки.
— Они проводили над ней какие-то опыты, — произнесла она
вслух, и её голос дрожал то ли от волнения, то ли в судороге преследующих ее
чужих воспоминаний. — Там была огромная чаша с кровью, и они что-то делали… с
её сознанием и телом. Это не похоже на просто обращение, но это и не последнее
воспоминание. Она касалась вышивки после всего этого, значит… это не момент
убийства, Карина.